В замешательстве остановилась у вешалки Степа: уж не померещилось ли ей? Но, кажется, нет, не померещилось: от переднего угла спешил сияющий, прямо-таки помолодевший лет этак на десять Артем!
— Наконец-то! — сказал он, не скрывая обуревавшей его радости. — Я тебя, Степонька, заждался!
И принялся помогать ей раздеваться.
— Если я не запамятовала, — увертываясь от Артема, улыбнулась Степа, — мы еще в августе отмечали день твоего рождения? А нынче…
— А нынче у нас тоже красное число! Ребята с целины посылкой наградили. Прямо боярской: самоваром, сладостями разными… Будем пировать!
Откуда ей, Степе, было знать, что наутро, когда она убежит в свою столовую, Артем отправится на Кресты с рюкзаком за плечами, наполненным голышами окаменевшей соли, и уж больше не вернется на кордон — никогда больше не вернется?
«Придет лето, непременно займусь могилой, — думала Степа, варежкой смахивая с ресниц слезы. — Вместо фанерной этой тумбы плиту бы гранитную положить во всю длину холмика. Да где ее в наших местах сыщешь? А заказывать в Самарске. — обожжешься. На плите бы слова выбить… чтобы золотом горели: «Покорителю целинных земель Артему… Артему…»
Степа безутешно зарыдала, уткнувшись лицом в ладони. Неизвестно, сколько бы времени простояла она на онемевших от стужи коленях перед могилой Артема, утопая в снежном сугробе, если б не Барс.
Перед входом на кладбище Степа привязала пса у калитки, да он, хитрущий бес, распутал поводок и, махая с завидной легкостью через могильные холмики, разыскал свою хозяйку.
Потоптавшись с недоумением возле окаменевшей в неудобной позе Степы, Барс ткнул ее в бок раз-другой влажным носом. Но та даже не пошевелилась. Тогда Барс схватил зубами за хлястик телогрейки, поседевшей от падающих с неба снежинок, и зарычал.
— Барсик, ты ли это? — спросила Степа, очнувшись от горестного своего забытья. И с трудом поднялась на ноги, не чуя их под собой.
Барс радостно тявкнул, вильнул коротким хвостом и замер, выжидательно уставясь на хозяйку умными глазами.
В последний раз оглянувшись на покосившийся обелиск, сиротливо высившийся над окружавшими его холмиками, так похожими на солидные мраморные гробницы, Степа побрела к выходу, то и дело проваливаясь в рыхлые сугробы.
Барс следовал за хозяйкой, не отставая от нее ни на шаг.
Глава вторая
Жила Зинка-чудинка с матерью теткой Агашей, смирной одноглазой старухой, в Дунькином курмыше. Их подслеповатая мазанка, по самые подоконники вросшая в землю, казалось, вот-вот рухнет под тяжестью снега, заледенелым козырькам свисавшего с крыши.