«Будь что будет, — решил Бостан и успокоился. — Просто надо показать, что и мы не лыком шиты. Хотя… Учительница, конечно, может сказать: «А, вот вы какие темные, нате вам — до свидания…» И станет на свете одним сиротой больше, коли опять принцип войдет в силу!»

Сама сватья Мара сейчас им выложит: «Тетя Зиновия, зачем позорите Диану, кто вас просил ее сюда звать? Вы, кума Василица, и ты, Вера, хоть и председатель женсовета, и вы, Никанор, — по какому праву распоряжаетесь моей дочерью? Что, с улицы ее подобрали? Если хотите знать, негодник Тудор во всем виноват! Завидный жених, куда там, перестарок, лысый на макушке, лазил черт-те по каким океанам, в портах шлялся по кабакам с девками и явился на готовенькое! Бедная Динуца, деточка моя… Мы про него кое-что знаем, жалобу напишем: он еще одну испортил, в Бэилештах! Мы этого так не оставим, напишем майору. Нет, выше пойдем, в министерьфу пожарников — прощай тогда пожарная команда, посмотрим, куда его возьмут!»

И у бабки Зиновии язычок подвешен, — с опаской прикидывал Никанор, та тоже за словом в карман не полезет: «На испуг хотите нас взять, сватья Мара? Мы, что ли, подослали его к вашей доченьке? Знаете, как в народе говорят: пока сучка, простите, не захочет, кобель не вскочит, да! Хоть генералу пишите, только не забудьте сказать, сколько лет вашей Диане — пять, шесть, двенадцать? Еще годок-другой, и никто на нее не позарится, в девках усохнет! Третий год в школе, а чему учит бедных детей? Мы тоже напишем в министерьфу по учителям и скажем прямо: «Ваша учительница вот чем занимается — экскурсиями в лес на машине пожарной команды!» А то мы не знаем: Тудор едет набирать воду — и она рядышком мостится. Сама его заманила, у нас есть свидетель — продавщица из магазина хозтоваров… Что за школьные экскурсии без школьников? У Дианы вашей есть диплом, а у нашего справка, да! Он простой шофер, и пусть министерьфа — и пожарников, и учительства — судит, за что теперь дают дипломы… Чтобы арканить шоферов у дороги?! Ох, и пусть ее лишат образования!..»

А сватья Мара больше скажет: «Встань, Ферапонт! Пошли отсюда. Вот зачем пригласили нас эти люди — обругать и у дочки отнять кусок хлеба. Встань, домой пошли! Ничего, бог велик, Ферапонт. Я до Киева дойду, куплю сорок свечей и закажу сорок служб, чтоб проучил господь старую ведьму Зиновию. Помешалась на дедовских обычаях, хочет, чтобы после свадьбы всему селу на обозрение выставили простыню с постели молодых. А наша дочка горда — кому какое дело! В Киевскую печерскую лавру пойду, отобью семьсот семьдесят семь поклонов святой богородице…»