Я стоял, выпучив глаза от удивления. Была у меня в детстве дурная привычка, как у Прикопа, ротозейничать, будто все умное, что люди говорят, через рот влетает… Стоял и дивился: значит, человек, придя в мир, не только имя получает, но и какую-то отметину? Чтобы с другими не спутали? Теперь, через много лет, другое думаю: ведь старая Сынджериха вроде «лекции» закатила о материнском призвании: рожайте, милые, как от веку назначено, войны придут и уйдут, а человеческому роду не должно оскудеть…

Не нашли у солдата никаких бритвенных порезов на губах. Зато обнаружился шрам на груди, у самого сердца, след глубокий и давний. И снова зачесали в затылках: кого это из наших пырнули ножом в грудь чуть не до смерти?

Вдруг воздух раскололи визги и вопли:

— А-а-а! Скорей сюда!..

— На помощь!.. Убьет!

— Мама!.. Папа!.. А-а-а!

Знаете, чьи крики? Детские! Казалось, покой и тишь полей пронизаны струнами, и по ним прошлись пьяные каблуки. «Господи, что там еще за изверг объявился?»

Первой увидела тетя Наталица, она у края поля стояла:

— Смотрите, вон там! По жнивью Бутнэреску… Немец, немец бежит!

— А-а-а! Мой маленьки-и-ий…

«Что за немец… Какой еще «маленький»?! Успокойся, женщина, твой парень на фронте, а у нас и впрямь малыши… Да, бежит! Вон, за ребятней гонится… Ну, если немец уже с детьми воюет, с малыми да глупыми… мы с ним, иродом, живо расправимся!» И горячие головы, кто помоложе, бросились в ту сторону.

Эх, чада наши непутевые… Было ли когда такое, чтоб дети разумные советы слушали? Зато как свистнет какой-нибудь чокнутый, позабудут все на свете, побегут следом. Вот и сейчас: сиганул с холма Прикоп, помчался, петляя по-заячьи, по оврагам да траншеям, и потянулись за ним дети, как овцы за козлом. Фронт отступил, чем-то поживимся!

У края вчера вырытого окопа набрели на каску, чуть подальше кто-то споткнулся о солдатский ремень с широченными буквинами на пряжке: «Гот мит унс», то есть бог с нами всюду. Что это за бог такой, если Прикоп повесил его над своим пупом? К тому же дурень еще и снахальничал, кинулся на мальчишку с каской — моя, отдай! Дай или задавлю тебя, растопчу!..

Чем дальше, находок все больше. Вон противогаз, а у того камня обрывок маскировочной плащ-палатки, весь в травяных пятнах-разводах. Кому же достанется добро? Само собой, тому, у кого на пузе болтается «Гот мит унс»!

Тут кто-то заверещал от восторга: на дне глубокого рва валялись три винтовки, уйма рассыпанных патронов и связка гранат. Винтовки, как водится, расхватали мальчишки постарше и порешительней. А Прикоп тоже не лыком шит, решил отобрать одну, схватил гранаты и давай с гиканьем крутить над головой, как пастух кнутом. Может, это вечная уловка всех беспомощных и слабых? Не одолеть силой, так хоть запугать до полусмерти…