Сам тон письма, трепетное внимание и забота о ней, сквозившие между строк, оказали на Изабеллу действие, прямо противоположное тому, какого мог ожидать Моуди. Она разрыдалась, и в тишине ее девичьей кельи прозвучали полные тоски и отчаяния слова:
– Лучше бы я никогда не встречала Альфреда Гардимана, лучше бы я умерла раньше!
День званого обеда приближался, а на пути его устроителей роковым образом вставали все новые и новые трудности.
Врачебное искусство оказалось бессильно против астмы мисс Пинк. От промозглой погоды хворь разыгралась не на шутку и грозила в самый ответственный день продержать бедную старушку в постели. Пришли ответы на приглашения Гардимана; некоторые гости ответили отказом, другие написали, что сами они будут, но жены их, к сожалению, приехать не смогут. Старший брат Гардимана извинился как за свою жену, так и за себя. Феликс Суитсэр написал: «С радостью, дорогой Альфред, если только здоровье позволит мне выбраться из дому». Леди Лидьярд, включенная в число гостей по настоянию мисс Пинк, не ответила вовсе. Единственным утешением было молчание Альфредовых родителей: ведь, пока от них не поступало никаких вестей, оставалась надежда, что лорд Ротерфилд позволит своей супруге присутствовать на обеде, тем самым как бы благословляя сына на женитьбу.
Своему августейшему корреспонденту Гардиман сообщил, что постарается выехать на континент в самое ближайшее время, но высказаться определеннее пока не может в связи с домашними делами, которые еще требуется завершить. Если не будет времени предупредить о прибытии письмом, он обещал перед отъездом непременно телеграфировать.
Много позже Гардиман вспоминал дурные предчувствия, тревожившие его во время составления этого письма. В черновике он писал, что не может пока назвать точную дату выезда, так как вот-вот должна состояться его свадьба. Переписывая набело, он вдруг ощутил смутное беспокойство, заставившее его вымарать фразу о намечающейся свадьбе и заменить ее туманными «домашними делами».
Глава XX
Глава XX
Настал день званого обеда. Дождя не было, но воздух был тяжел и все небо обложено низкими облаками. За несколько часов до ожидаемого прибытия гостей Изабелла приехала на ферму одна, с извинениями от мисс Пинк, которая со своей астмой все еще не выходила из спальни. Из-за охватившей дом предгостевой суматохи Гардиману пришлось отвести Изабеллу в курительную – единственную комнату, где никто не путался под ногами и не мешал беседовать. Изабелла была сдержанна и молчалива и, видимо, еще не оправилась от недавней хандры.