Неслышно подошедшая Полечка попросила:

— И мне зроби грабельки.

— Беспременно зробимо.

— Папашка приедет, пойдем с ним сено косить, — пояснила.

— Добре, добре! Тикай отсюда, чтоб я ненароком не задел тебя.

Володька долго и упорно царапал гвоздем стену сарая, сопел, решая, говорить или не говорить. Таки решился:

— Дедушко!

— Чего тебе?

— Хлопцы кажут, як закончим десяту группу, разом запишемся в Северный флот.

— Я им не судья.

— А пионерска дружина в школе стала именем нашего Юрки. Решили так на общем сборе.

— То добра память. Спасибо детям. — Охрим Тарасович перестал тесать, какое-то время незряче приглядывался к зубку. — Добра память, — повторил.

— Я тоже пойду… — выдавил Володька через силу.

— Хай ему лихо, детка, тому морю. Сидай с батьком на трактор — верное дело. На земле тебе и теплота, и опора надежная. А там все шатко-валко.

— Мени служить скоро приспеет, а вы на трактор пихаете! — обиженно прогудел внук.

— На танке можно, на орудиях, не то ступай в пехоту — самое занятие. А на воду — не одобряю.

— Ага, а хлопцы ж решили идти всем гамузом!

— Я им, детка, не судья.

— И я хо́чу!

— На службу не завтра, года через два с гаком. Так?