Он, весь сияющий, смотрел на Нину и думал о том, что все это напоминает чудесное волшебство. Да, это не анахронизм, волшебство есть и теперь, в век ракет и атомной энергии. Вот зашла, сбросила с него шесть лет, завела в класс. Игорь совсем забыл, что тогда в школе не принимал всерьез Нину, считал ее пустой, лишенной всяких способностей.

— Не пойму, как ты тут оказался? Такая яма…

— Прошу не оскорблять мои патриотические чувства. Я прописан здесь. И, кажется, надолго. Минимум на два года.

Нина с досады притопнула тонким каблучком.

— Какая же я недогадливая! Ты окончил институт?

— Конечно!

— И трудишься под началом моего старика?

— Тебе нельзя отказать в догадливости.

Нина сложила губы трубочкой так, что за лиловой каймой обнажилась бледная полоска.

— Не завидую.

— Теперь догадливость, переросла в новое качество — проницательность.

Они расхохотались. У Игоря по-новому, со сладким нытьем билось сердце, и то ли от водки, то ли еще от чего он почувствовал себя совсем опьяневшим. Приятно кружилась голова, и все казалось простым и доступным.

— Что ж мы стоим?

— Действительно!.. Пошли! Закрывайтесь! — сказал Игорь так, будто взлетел на крыльях.

Тамара сердито ударила ладонью по дверной задвижке.

— Директорова дочка, что ли?

— Похоже, — согласилась буфетчица, давно заметившая, что Тамара неравнодушна к Игорю.

— То-то он заюлил. Вон как выпялилась! Доведись мне — так даже стыдно.

— А она стыд потеряла. Я сразу поняла, у меня глаз наметанный. Вот поверь моему слову — опутает его.

— Ну и пусть! Жалко, что ли! Давайте закрывать. Каждый раз до полночи. Даже в клуб не сходишь.