Привели нотариуса. Седовласый красавец тут же сомлел, упал в обморок. Под ним растеклась лужица.

Скупщик краденого Картвелов оказался «откровенным». Сказал:

— Вах!.. Какая моя вина? Мне продают вещь — я покупаю вещь!

Долго еще допрашивал Крошков преступницу. Однако ничего существенного не узнал. Она даже не угрожала Осиповым. Скрыла. Знала, что он, если представится возможность, вызволит ее. Обязательно. Скрыла она также, что генерал-майор Муфельдт был одним из тех, кто в конце декабря 1917 года вошел в Яссах на Румынском фронте в состав ядра оголтелых монархистов. Вместе с офицерскими отрядами полковников Дроздовского, Лесли, Войналовича он прибыл в Новочеркасск в помощь контрреволюционным формированиям на юге России. Передал ей об этом один надежный человек, прибывший по поручению генерала в Ташкент с такими же намерениями...

Осипову везло. Везло, как картежнику, поставившему на кон собственную жизнь.

Муфельдт взяли настолько аккуратно, что никто из соседей и не подозревал о ее аресте. В особняке обосновались оперативники. Мужское общество украшала Кручинина.

Два дня прошли без происшествий. В ночь на третий раздался телефонный звонок.

Мария подошла к телефону.

— Елизавета Эрнестовна? — спросил мужской голос.

— Нет, это прислуга. Елизавета Эрнестовна ушла.

— Как у нее дела?

— А кто это?

— Мы сейчас подъедем, можно?

— А кто вы?

— Друзья.

— В таком случае милости просим.

Среди оперработников был Можай-Можаровский, в прошлом капитан, фронтовик. В каземате крепости он назывался подполковником фон Дитцем.

Через некоторое время к дому подъехали двое верховых.

Кручинина открыла парадное. Они вошли. Увидев мужчину, схватились за кобуры.