Осипов шагнул к юному комиссару. Сделав над собой усилие, расхохотался.

И в этот миг Георгий Лугин плюнул ему в хохочущий рот. Плюнул сгустком крови.

Предатель от испуга шарахнулся, споткнулся о ковровую дорожку, шлепнулся на пол. По лицу его, по подбородку стекал на китель кровавый плевок.

Ботт наконец вытащил наган. Повизгивая от страха, разрядил весь барабан в мученика и героя. Лугин продолжал стоять, покачиваясь.

— А-а-а-а-а!.. — завопил Ботт.

Осипов, все еще сидя на полу, стал суматошно отползать от бессмертного комиссара.

Но тут Георгий Лугин, покачнувшись сильнее, повалился лицом вперед.

— На кучу его!.. На кучу... — заорал Осипов, отплевываясь.

Кто-то услужливо размазывал платком кровь на кителе главаря мятежа.

В дальнем конце казарменного двора сваливали старое тряпье, мусор, конский навоз. Место это прозвали «кучей». Туда и поволокли бездыханное тело замечательного коммуниста...

Осипову помогли омыть лицо, он полоскал водой рот, отплевывался. Однако он все еще ощущал, ощущал солоноватый вкус человеческой крови.

Раздался телефонный звонок. Главарь заговорщиков вскинул руку, и сразу же шум, гам смолкли в кабинете.

— Вотинцев говорит, — услышал Осипов знакомый басовитый голос. — Еле тебя разыскал.

— Революционный привет Всеволоду Дмитриевичу! — бодрячески воскликнул предатель. — Что происходит в городе?

— По-видимому, вспыхнул белогвардейский мятеж. Надо поднимать войска. Немедленно.

— Ты откуда звонишь? — поинтересовался предатель.

— Из Управления охраны города. Тут и Фоменко с Шарафутдиновым, Шумилов, Финкельштейн.

— А Цируль, Пригодинский, Аракелов?

— Цируль здесь, Пригодинский с Аракеловым на Шахризябской, налаживают оборону здания уголовного розыска.