— Понятно. — Осипов помолчал и наконец произнес, внутренне волнуясь: — Мой вам совет, товарищи, организуйте оборону здания Управления охраны, а сами приезжайте ко мне. Здесь поспокойнее. Все-таки полк под рукой. Это не комар чихнул. Да и сообща разработать надо план подавления мятежа. Я не имею права решать такой важный вопрос единолично! Не по-партийному получится. И без того мне пришивают много лишнего.

— Дельное предложение. А сможем ли мы проехать отсюда, с Ура-Тюбинской, к тебе на Стрелковую?

— Цируль недавно получил автомобиль. Садитесь и на полной скорости — ко мне. Минут пять езды, не больше. Здесь у нас вроде тихо. Всех захвати, дорогой товарищ Вотинцев. Руководящие кадры партийных и советских работников надобно беречь как зеницу ока!

— Ожидай гостей, Костик!

Вотинцев передал товарищам разговор с военкомом. Прикинув в уме, все согласились, что действительно следует создать штаб по подавлению белогвардейского мятежа. Полк — надежная охрана, мощный ударный кулак. Отказался, однако, ехать Колузаев.

— Мне нельзя. Я к своему полку должен пробиться.

— На Закаспийский фронт? — улыбнулся Финкельштейн, остроумно напомнив товарищам о том, что самовольно возвратившийся в Ташкент Колузаев бросил на произвол судьбы половину своего Боевого отряда.

Все рассмеялись.

— Ладно, — буркнул Колузаев. — Смеется тот, кто смеется последним. Там разберемся, кто прав, кто виноват. А пока я к своему полку отправляюсь.

Колузаев, нарочито печатая шаг, вышел из кабинета. Но на душе у него было муторно. Он вспомнил один разговор с Осиповым. М-да... Кажется, Костя опередил тебя, Гришка. Хваткий мальчишка. И похоже на то, что дела у него идут хорошо. Вот только неизвестно, сколько штыков у него. Если будет одолевать Осипов, придется пойти к нему в услужение. А там посмотрим.

Уже сунув ногу в стремя, на мгновение задумался. А может, рассказать все об Осипове?.. И тут же: «Нет, к черту! При большевиках я выше полкового командира не поднимусь. Они мне вовек не простят самовольного ухода с фронта... Пусть сами и расхлебывают кашу».

Он вскочил на коня и помчался по ночным улицам, то и дело выкрикивая: «Не стреляйте, свой!.. Свой!»

Отказался отправиться во Второй полк и Цируль. У него была уважительная причина.

— Я — начальник Управления охраны города. Командир. А командир разве может бросить своих бойцов?

— Здесь ты почти наверняка погибнешь, Фриц Янович, — произнес Фоменко. — Под твоим началом всего десятка два бойцов.

— Что поделаешь, Игнат Порфирьевич? Капитан последним покидает тонущий корабль.

Не знал, не ведал Цируль, что, решившись пожертвовать своей жизнью, он... спас ее.