– Не очень-то запоешь в Пуэрто-Рико.

Шофер рассмеялся.

– А мы все равно поем. – Он снова повернулся к ней. – Здесь тоже не с чего петь, впрочем, здесь и не поют.

Она улыбнулась.

– Это правда. Похоже на то, что пение… во всяком случае, пение для своего удовольствия, может стать одним из самых страшных преступлений в Америке.

Он не понял ее иронии, но настроение в целом угадал.

– Вы все здесь очень серьезные. Холодные и раздражительные.

– Вы давно здесь?

– Два года. – Шофер улыбнулся ей. – Мне повезло – я много работаю, кое-как существую. – Он помолчал. – Но иногда очень одиноко. Тогда я начинаю петь. – Они оба рассмеялись. – И время идет быстрее, – прибавил он.

– У вас есть друзья? – спросила она.

Он пожал плечами.

– На друзей нужны деньги. А у меня нет ни лишних денег, ни времени. Я должен отсылать часть жалованья семье.

– Так вы женаты?

Он снова пожал плечами и повернулся к ней вполоборота, на этот раз не улыбаясь.

– Нет. Я не женат. – И ухмыльнулся. – На это тоже нужны деньги.

Воцарилось молчание. Такси свернуло на ее улицу.

– Да, – сказала Кэсс, только чтоб ответить. – Вы совершенно правы. – И указала на свой дом. – Вот мы и приехали. – Такси затормозило. Она рылась в сумочке, а шофер наблюдал за ней.

– А вы замужем? – задал он наконец волнующий его вопрос.

– Да. – Она улыбнулась ему. – У меня двое детей.

– Мальчики или девочки?