– Два мальчика.
– Это очень хорошо, – сказал он.
Кэсс расплатилась.
– Прощайте. Желаю вам удачи.
Он расплылся в улыбке. Улыбка была по-настоящему искренней.
– Я вам тоже желаю удачи. Вы очень хороший человек. Спокойной ночи.
– Спокойной ночи.
Кэсс распахнула дверцу такси, и на мгновение лунный свет ударил в лица обоим. Юное непосредственное лицо таксиста было обращено к ней с неподдельной надеждой, его выражение заставило ее покраснеть. Она с силой захлопнула дверцу и, не оглядываясь, пошла к дому. Было слышно, как такси отъехало.
В гостиной горел свет, а на диване спал в одежде, сняв только туфли, Ричард. Обычно, когда она возвращалась поздно, он либо работал, либо спал в своей постели. Некоторое время Кэсс с удивлением взирала на него. Рядом на столике стоял наполовину полный стакан водки, в пепельнице лежал окурок. Ричард спал тихо, а лицо его во сне было очень молодым и страшно измученным.
Она хотела разбудить его, но передумала и на цыпочках прошла в детскую, где спали Пол и Майкл. Пол лежал на животе, запрокинув руки, простыня сбилась к ногам. Кэсс с удивлением отметила про себя, как вырос и возмужал сын, это был уже не ребенок, а подросток. Как внезапно, как быстро это случилось – будто во сне! Кэсс взглянула на спящего сына и задала себе вопрос: о чем он думает последнее время, какие суждения выносит? А заметив, как слегка дернулась во сне его нога, с любопытством прикинула, какой ему может сниться сон. Она осторожно подтянула простыню и укрыла его. Потом перевела взгляд на Майкла. Этот молчун спал на боку, свернувшись калачиком, как будто и не выходил из чрева матери, зажав руки между ног. На лбу сына проступили капельки пота, но Кэсс не решилась их утереть: Майкл спал очень чутко. Стараясь ступать как можно тише, она подняла простыню с пола и укрыла сына. Потом тихо вышла из спальни и прошла в ванную. И тут она услышала, как в гостиной Ричард с шумом спустил ноги с дивана.
Кэсс умылась, причесалась и немного постояла, изучая в зеркале свое усталое лицо. Потом направилась в гостиную. Ричард сидел на диване, уставившись в пол, и держал в руке стакан с водкой.
– Привет, – сказала она. – Чего это ты вздумал здесь спать? – Она забыла свою сумочку в ванной и потому подошла к бару за сигаретами, взяла одну и закурила. Потом спросила насмешливо: – Ты, надеюсь, не меня ждал?
Он поднял на нее глаза, осушил стакан и протянул ей:
– Налей мне еще. И себе налей.
Кэсс взяла пустой стакан. Его лицо, казавшееся во сне таким юным, стало теперь лицом почти пожилого человека. Сердце ее сжалось от боли и страха. Поворачиваясь к нему спиной, она вдруг с каким-то безумным отчаянием повторила про себя строчку из плача Клеопатры по Антонию: