– Все это дурно пахнет. Мы уезжаем сейчас же.
И в этот же момент кафе окружила тайная полиция. Машина с официальной символикой подрулила ко входу, и из нее выскочил инспектор Веларди. Он подошел к их столику и положил руку Майклу на плечо.
– Вы арестованы. – Его холодные голубые глаза уставились на Клеменцу: – И вы на всякий случай тоже. Послушайтесь доброго совета. Тут рядом сотня моих людей. Не поднимайте шума, если не хотите встретиться с Гильяно в аду.
К кафе подъехал полицейский фургон. Майкла с Клеменцей окружили, обыскали и грубо затолкали внутрь. Несколько фотографов, тоже сидевших в кафе, повскакали с мест, схватив камеры, но полицейские отогнали их. Инспектор Веларди наблюдал за происходящим со злорадной улыбкой.
На следующий день отец Тури Гильяно с балкона своего дома в Монтелепре обратился к людям на улице. По древней сицилийской традиции он объявлял вендетту предателям своего сына. В первую очередь тому, кто убил Тури. И этот человек, сказал он, не капитан Перенце, не
Глава 28
Глава 28
Весь последний год Аспану Пишотта чувствовал, как черный червь предательства подтачивает его сердце.
Пишотта всегда был верен Гильяно. С самого детства он признавал лидерство брата и не завидовал ему. А Гильяно неизменно заявлял, что Пишотта командует бандой наравне с ним, а не подчиняется, как остальные главари – Пассатемпо, Терранова, Андолини и капрал. Однако Гильяно был личностью такого масштаба, что ни о каком равенстве не шло и речи – командовал только он. И Пишотта с этим безоговорочно соглашался.
Гильяно превосходил храбростью всех. Ему не было равных в мастерстве ведения партизанской войны и в способности внушать другим людям любовь – со времен Гарибальди Сицилия не знала таких героев. Однако у него имелись недостатки, которые Пишотта подмечал и пытался исправить.
Когда Гильяно постановил, что половину добычи будет раздавать бедным, Пишотта сказал ему:
– Нельзя иметь сразу и деньги, и любовь. Тебе кажется, что народ Сицилии восстанет и под твоими знаменами пойдет войной на Рим. Но так не будет никогда. Эти люди восхищаются тобой, пока ты даешь им деньги. Да, они спрячут тебя, если потребуется, и никогда не предадут. Но революционного духа в них нет.
Пишотта не хотел поддаваться на посулы дона Кроче и христианско-демократической партии. Он возражал против уничтожения коммунистических и социалистических ячеек на Сицилии. Когда Гильяно понадеялся на амнистию от христианских демократов, Пишотта предупредил его:
– Они никогда не простят тебя. И дон Кроче не допустит, чтобы ты получил хоть маломальскую власть. Мы либо купим себе помилование, либо так и погибнем бандитами. Что тоже неплохо – по крайней мере, на мой взгляд.