А что же делать? Подать в отставку? Вернуться в Москву, спокойно поработать год-два в министерстве на какой-нибудь должности средней руки и уйти на пенсию… Трехкомнатная квартира, машина, персональная дача на тридцать третьем километре, сад — что еще человеку нужно?

От такой перспективы Агурееву плакать захотелось бы, если бы только он умел плакать. Ему всего пятьдесят девять, здоров как бык, валидолом не чаще трех раз в год пользуется, — лет двадцать еще впереди… Просить у Патриарха другую работу, построить еще какой-нибудь комплекс? А для кого? Придет еще какой-нибудь мальчик вроде Русакова на готовенькое… Да и вряд ли даст Патриарх другую работу, очень он не любит менять свои решения. И, видимо, не верит в него. А верил ли когда-нибудь? Но ведь выделял же из других, постоянно помогал…

Ровно тридцать лет назад это было, в сорок четвертом. Агуреева, бывшего тогда командиром батареи, вдруг отозвали с фронта, направили в тыл, коротко объяснили — война к концу подходит, надо о мирной жизни думать, а вы инженер… Поступил под начало Веденеева, — тогда его, конечно, не звали Патриархом, ему и сорока еще не было. Пришел первый раз к нему Агуреев, вся грудь в орденах и медалях — недурно воевал гвардии капитан. Вытянулся у двери по стойке «смирно» — из массивного кресла желто светились тяжелые генеральские звезды на крупных плечах Веденеева. Ни единой награды на кителе, и даже, кажется, планки не нашиты. А было что надеть, но почему-то не любил Веденеев благородного звона орденов. Разговор был короткий: я буду пока танки и пушки делать, а ты принимайся за комбайны, сеялки и сенокосилки. Сроки самые жесткие, людей и техники в обрез… Справился Агуреев, удостоился скупой похвалы Веденеева и первой мирной награды — ордена Трудового Красного Знамени. Потом Веденеев ушел в министерство и тут же взял Агуреева к себе. За тридцать лет столько вместе наработано, и, выходит, не заслужил Агуреев последней награды… Хотя разве в этом дело?

А если даже и в этом, что тут плохого?

Совсем скверно стало Агурееву…

Он ждал, что Русаков тут же прилетит — а как иначе?! — но и неделя прошла, и другая, а он даже не позвонил! И Патриарх ограничился высылкой копии приказа, откуда Агуреев узнал, что Русаков приступит к своим обязанностям первого декабря, что заместителем по науке будет у него Александровская Софья Михайловна, а по производству какой-то Пастухов Геннадий Петрович, о котором Агуреев слыхом не слыхивал. А ведь мог бы Русаков для приличия посоветоваться с первым заместителем, вместе ведь лямку тянуть…