— Еще бы! Ушлые, да мы тоже не дураки!

— Не партизаны мы, солдатик, — признался Бурлак второму полицаю. — Домой идем. У нас и документы есть. На железной дороге работали.

— Ты, битюг, закрой рот, пока зубы целы! У вас всегда документы есть! — Семен соскочил с коня, отпихнул женщин, загремел запором, снимая с двери амбара замок. — Посидите здесь, пока я пообедаю, а потом прямо в район. А ну, давай в амбар! Кому говорят!

Он вскинул карабин и тут же кульком покатился по земле. Бурлак схватил его еще раз и швырнул в амбар. От неожиданности толпа замерла, а второй полицай даже не сопротивлялся, когда Крылов рванул у него из рук винтовку.

Толпа загудела, надвинулась ближе. В глазах у людей Крылов видел только любопытство.

— Ну, что с ним сделать? — спросил Бурлак.

— Чего спрашивать… — худой небритый мужчина средних лет шагнул в амбар. Бурлак зашел следом. Крылов стал у входа. Второй полицейский, воспользовавшись суматохой, бежал.

— Вот и отлились тебе, Семка, чужие слезы. Сколько людей загубил, Полицейский, сидя на земле, отодвигался в угол, губы у него дрожали. Бурлак выстрелил.

— Тикайте, Ленька за подмогой поскакал!.. — предупредил мальчик, дернув Крылова за рукав.

Этот мальчишка сопровождал их до края села.

— Хлопцы, возьмите меня с собой!

Он был в отцовском пиджаке, в больших подшитых валенках, шапка надвинута на умоляющие, подернутые слезами глаза, и под ними озорно торчал нос.

— Возьмите. У меня дома граната есть!

— Не партизаны мы, сами к ним идем.

— Все равно! Я дорогу знаю.

Мальчик не верил, что они не партизаны, и никто из жителей уже не верил. В селе давно ждали людей, которые бесстрашно сражались с оккупантами и их ставленниками-полицаями, и для сельчан двое парней, на глазах у всех покончившие с душегубом Семеном Кудлатым, не могли быть не партизанами! Конечно партизаны! С ними правый суд и надежды.

— Мы тебя возьмем… в другой раз, когда… опять здесь будем.

— Не обманете?

— Нет.

— Тогда тикайте, а то не успеете!