— Может, на печку разрешишь, а?

— Да, да.

Для пожилых супругов этот декабрьский день был, наверное, самым тревожным в их жизни, но они приютили, обогрели и накормили гостей, а позже, когда минуют опасности, они, быть может, не раз припомнят, как на печи у них спали два партизана и какие страхи им самим пришлось тогда пережить…

Несмотря на усталость, Крылов заснул не сразу. Он подумал о том, что не сегодня-завтра выпадет снег, заметет дороги, безлюдные и днем. А им опять идти ночью, а ночью идти совсем скверно. Шестнадцать часов в темноте, и не у кого спросить куда. Потом — калоши.

Проснулся он к вечеру. В избе весело гудела железная печка. Хозяйка пряла, хозяин подшивал валенки.

— Вставай, Федь.

Они спустились вниз, вышли на улицу и ахнули: в воздухе висела сплошная снежная занавесь. Крупные хлопья медленно оседали на землю, на плетень, на крышу двора. Была глухая тишина.

— Зима.

— На печку бы опять…

Они вернулись в избу. Хозяйка накрывала на стол. Хозяин поставил перед Бурлаком валенки.

— Вот, надевай. Подшитые, они здоровше новых.

* * *

Хуторок они покинули с теплым чувством, которое, казалось, еще долго согревало их в темноте.

Снегопад прекратился, но темнота все плотнее сжимала пространство вокруг них. Если бы не постоянно меняющиеся неровности дороги и не шуршание снега под ногами, можно было подумать, что они вообще никуда не двигались. А двигались ли они на самом деле? Может быть, они только кружили на месте? Где-то впереди была Шостка, но где? Дорогу они определяли, лишь когда сбивались с нее. Что если они повернули на какую-нибудь тропу и теперь углублялись в дебри? Крылов представил себе эту черную лесную западню и невольно качнулся к Бурлаку.

— Ты чего, солдатик?

— Ничего… Как ноги?

— Как на печке!

Хорошо, что рядом Федя Бурлак. Он — что Саша. Когда-то, в такой же вот темноте, Женька Крылов и Саша Лагин шли домой из военкомата, и Женька со страхом думал, как сказать матери, что он уходил в армию. То давнишнее улеглось, заслонилось другими событиями. Теперь он вспоминал тот вечер со снисходительной улыбкой: тогда его ждали теплый дом, мать и сестра, он поужинал и уснул на диване, под одеялом, на чистой простыни. Все познается в сравнении, и нет меры ни плохому, ни хорошему. Но неужели он когда-нибудь спокойно подумает и об этой вот ночи, снисходительно улыбнется, припоминая, как они с Бурлаком натыкались на деревья, как шли к неведомой Шостке?..

Лес пропадал то слева, то справа, они куда-то поднимались, куда-то спускались и наконец вступили в ельник. Они ткнулись влево, вправо, повернули назад — всюду частоколом стояли деревья. Дорога исчезла неведомо куда. Они попытались идти лесом — сверху на них густо посыпался снег. — Отдохнем, — предложил Бурлак. — Покури.