День был пасмурный, начался легкий снегопад.

— Отдохнем маленько. — предложил Бурлак.

Снегопад усиливался — повалили крупные хлопья, заполнили все пространство, вытеснили воздух.

Кое-как определив по стволам берез северо-восток, они вышли в поле и неожиданно попали на дорогу. Она привела их в лес, снова вывела в поле и здесь бесследно исчезла в пуховой снежной белизне. Они шли теперь наугад, не зная куда, пока не уперлись в изгородь. За ней выбеленная снегом, уютно расположилась изба.

Они сунули винтовки под хворост, постучали в дверь.

— Мамаша, не пустишь переночевать?

— Вы кто?

— С дороги сбились…

Какое же это наслаждение — почувствовать домашнее тепло, раздеться, расслабиться!

— Кто же вы будете? — хозяйка собирала на стол. Звон посуды казался им сладкой музыкой.

Они привыкли к мимолетным беседам, когда надо было сообщить о себе самое общее, а от собеседника узнать как можно больше. Тот обычно спрашивал из любопытства, а им надо было знать местность и обстановку.

— До дома добираемся, в Брянск.

— А вы бы железной дорогой — побыстрее…

— Тише едешь — дальше будешь. Сторонкой спокойнее. Тут все леса?

— Сплошь леса.

— А где бы получше пройти?

— Уж и не знаю, что посоветовать. В Ямполе, говорят, немцы, а дальше партизаны…

Хороша долгая декабрьская ночь, когда лежишь, успокоенный, в теплой избе, постель мягка, а сон скор и сладок.

— Хозяюшка, нам затемно встать бы: день-то короткий, а идти далеко.

— Разбужу, спите.