Дни наступили тревожные, усилилась активность полицейских.

Возвращению сводного отряда капитана Фоменко радовалась вся Старая Буда: люди с ликованием слушали рассказы партизан о встрече с Красной Армией. Но радость омрачали потери: почти треть отряда не вернулась назад.

Ольга пришла к Фоменко узнать о Крылове.

— Он… убит?

— Не знаю. — признался Фоменко. — Я не видел его убитого, и куда он делся, сам хотел бы знать…

— А кто же сказал, что он… убит?

— Пойми, мы очень торопились, у нас совсем не было времени.

— А если он… ранен?

— Все возможно: ранен или… жив. Скорее — жив, даже уверен в этом. Ну, а откуда слухи, поинтересуйся у… Силакова.

— У Силакова? Вот оно что…

Она разыскала Силакова, потребовала:

— Ну, говори.

— Чего… говорить?

— Где ты видел убитого…

— Там, на поле… перед деревней.

— Врешь. Там его не было. Борзов обошел там всех. Ну!..

— Видишь ли, я… мне сказали, что.

— Эх, ты. — с презрением отвернулась Ольга.

— Оля! — встрепенулся Силаков. — Я не думал. Я без тебя не.

— Прочь от меня, гад! — крикнула Ольга, и Силаков сжался перед взглядом ее огромных глаз.