НА ДНЕПРЕ НИЧЕГО ОСОБЕННОГО

Днепр — это событие, за которым следила вся страна. С Днепром связывали надежды на уже недалекий конец войны. Эти надежды заставляли солдат забывать об усталости, наполняли радостью сердца.

К Днепру катились танки, орудия, грузовики, шла пехота, небо над Днепром было полно самолетного гула.

Вдали глухо рокотала немецкая артиллерия — тогда на левом берегу громоподобно разрывались тяжелые снаряды. Нелегок был путь к Днепру — каков будет через Днепр?

С наступлением сумерек правый берег разукрасился гирляндами ракет. Днепр был уже не тихий и уютный, как год тому назад, когда Крылов и Бурлак шли в брянские леса. Река стала передним краем. Солдатская работа принесла свои плоды: на огромных пространствах до Днепра больше не было оккупантов.

В вечерних сумерках полк повернул вправо по берегу, потом вовсе отдалился от реки. Люди и лошади дремали на ходу. Когда в ночи разрывался снаряд, лошади испуганно фыркали, а Крылов замечал впередиидущих и потом снова погружался в дремоту, положив руку на орудие.

НаБраввшая)а. повеяло свежестью — колонна опять вышла к Днепру. Было тихо, небо на востоке алело, вдоль реки плыл туман. От усталости Крылов еле передвигал ноги, а в груди у него было легко, а сердце пело: Днепр!

Пехота сползала к воде, к нити моста, перекинутого с одного берега на другой.

— Шире шаг! — торопили командиры.

Когда же навели мост? Нигде ни одной воронки, никаких следов войны! Вот это удача! Копыта лошадей и солдатские сапоги застучали по мостовому настилу, и уже — правый берег, правобережная Белоруссия!

За рекой многокилометровой каплей вытянулся плацдарм, и на него текли и текли войска — батальоны, дивизионы, полки. Не задерживаться, шире шаг!

Лес уже пожелтел, а земля была густо присыпана листьями. Пехота засыпала на них, как на постели.

Через два дня лес было не узнать. Тишину стерло воем и грохотом, между деревьями, как грибы, выросли блиндажи, а в той стороне, откуда пришел полк, тяжело содрогалась земля.

Здесь, на заднепровском плацдарме, неторопливо разворачивалась махина фронта.

Для сорокапятчиков на войне, казалось, уже не могло быть ничего неизведанного, но плацдарм за Днепром предложил им неожиданные условия. Еще ночью, занимая огневые позиции, они обратили внимание на то, что поле, по которому они ехали, было будто отутюжено: ни куста, ни выбоины.

Утром увидели: слева впереди на ровном, как крышка стола, участке поля дугой изгибалась траншея, а перед ними и справа от них не было никого, словно по чьему-то недосмотру о пехоте здесь забыли. Зато там рядком выстроились избы, и оттуда зло били пулеметы.