«Женя! Пишет ли тебе Саша? От него давно нет вестей. В последнее время он был где-то на Соже, на переправе.

Твой адрес я узнала у Сашиной мамы. Если ты будешь писать Саше, сообщи ему, пожалуйста, мой новый адрес. Теперь я, наверное, буду в тылу.

Женя, я очень волнуюсь, в голову приходят разные мысли.

Крылов долго писал ответы, и каждый раз перед ним вставала новая человеческая судьба. Все они были связаны с войной. Она тревогой наполняла письма, усталостью отзывалась в людях.

«Что легче? — спрашивал он себя. — Как у Гали с Сашей, — находить и терять друг друга или, как у него, — потерять и не найти? И то и другое одинаково плохо. И домой приехать, как Федя Бурлак, плохо, и остаться сиротой, как Коля Ефимов, не лучше. А кому сейчас хорошо?» — размышлял, укладываясь на ночь. Он радовался, что война дала ему передышку, что не было дождей, что Сафин привез соломы.

* * *

Начальник артиллерии полка капитан Луковкин потянулся, лежа на кровати, — во всем теле у него была приятная легкость. За стеной, на улице, адъютант перекликался с соседкой. Луковкин ухмыльнулся: парень свое не упустит.

Луковкин кашлянул — из кухни выглянула хозяйка, ядреная молодуха лет тридцати.

— Ребята спят? — спросил, лаская взглядом упругую бабью фигуру. — Иди сюда.

В печи потрескивали дрова, за стеной посмеивались голоса, а Луковкину и молодухе на кровати не было никакого дела до печки, улицы и войны.

Когда остыл любовный азарт, хозяйка ушла на кухню, а Луковкин принялся одеваться. Нижнее белье у него было новое, чистое, отлично сшитые шерстяные галифе подчеркивали его крепкий мужской стан, хромовые сапоги блестели. Он был доволен собой. Сила у мужчины — от женщины, а женщина, встреченная им на перекрестке войны, смотрела на него с обожанием. Он был для нее редкостью, неожиданно взволновавшей бабью плоть, а для него она была одним из множества военных даров. Завтра или, может быть, послезавтра, полк покинет село, и Луковкин с удовольствием расскажет своим приятелям об этой молодухе, приятно вознаградившей его за болотистые дороги. Ради таких вот встреч стоило потрястись в телеге…

Луковкин побрился, вышел — с полотенцем через плечо — на крыльцо. Адъютант многозначительно приветствовал его. Луковкин ответил по-приятельски: свой парень. Никогда не мешает и всегда под рукой.

Сержант полил Луковкину из алюминиевой кружки — ведро воды стояло тут же.

— Ну? — спросил Луковкин, вытираясь полотенцем.

— Скоро будут, товарищ капитан.

— А это?

— Начальник связи, интендант, разведчик, комбат, — продолжал сержант, делая вид, что не понял жеста капитана. — Есть сало, огурчики, грибки.