— Ну, я-то ни при чем, я человек маленький. — перебил начштаба, откровенно тяготившийся долгим предисловием.

— Да-да, и с вами, Павел Пантелеевич, не скромничайте! — с жаром продолжал Комков. — И с такими замечательными людьми, как Трифон Тимофеевич и отсутствующий здесь лейтенант Ющенко…

— А о водке ни полслова. — пробормотал начштаба.

— Я кончаю, — заторопился Комков: и до чего же вреден этот начштаба! — Предлагаю тост.

— Да-да, давайте, — начштаба опять вызвал оживление за столами.

— За победу! — отчаянно заспешил Комков. — За боевую дружбу! — Недавнее душевное удовлетворение оставило его.

— Отчего же не выпить, — продолжал вредный начштаба. — За победу — это хорошо, и за дружбу тоже.

Командующий молчал, неопределенно глядя перед собой: он думал о Храпове. При Иване Савельиче этой пирушки, пожалуй, не было бы, хотя и он не избегал доброй компании. Но больше всего он умел работать. Не повезло ему, слишком самостоятелен и смел. Мало быть только хорошим полководцем или политработником — надо быть еще дипломатом, уметь определять, куда ветер дует. Чумичев умеет.

А Чумичев держался непринужденно и не забывал следить за развитием событий. Комков получил по заслугам: уж очень раскатился со своей речью. Ну, а в общем, все шло как надо, на то и шелкоперы, чтобы трепать языком…

После выпитой рюмки компания повеселела. Неожиданный тост предложил начштаба. Он встал, коренастый, лысеющий, ироничный:

— Предлагаю выпить за тех, кто нам… дорог.

Выпили. Подумали о тех, кто им дорог, а начштаба подумал об Иване Савельиче. Дай Бог ему удачи, вот бы с кем сейчас рюмочку.

Командующий поздравил автора с успехом, высказал свое удовлетворение присутствующими, извинился, что дела вынуждают его покинуть застолье, и вышел. За ним поднялся начштаба.

— Ты предложил хороший тост, — сказал ему по дороге командующий и поймал себя на мысли, что сам давно уже стал дипломатом. Ничего не поделаешь, без дипломатии нельзя. Чумичев прав: с журналистами надо ладить.

Чумичев оставался в доме еще минут десять. Он покинул компанию, убедившись в ее откровенно-дружеском расположении к нему.

Без начальства компания почувствовала себя свободнее. Поэты наперебой принялись читать свои стихи, а потом дружно подхватили свою, корреспондентскую:

* * *

Вера Нефедовна Шуркова только что позавтракала в управленческой столовой. У нее был здесь постоянный столик — в дальней комнате у окна. Здесь обычно ели наиболее значительные управленцы.

За этим столиком нередко решались важные дела.

— Разберись, Веруша, с Храповым сама, — поручил ей в этот раз Евгений Вениаминович, ее шеф и избранник, — они сидели вдвоем. — Вакансии ты знаешь. Все согласованно. А мне не хотелось бы: давний знакомец…