А Якушкина, кроме того, тревожило исчезновение Лиды Суслиной. Он думал о ней много и часто, она будто сквозь землю провалилась.

* * *

Падал, то сгущаясь, то редея, мокрый снег. Завернувшись в плащ-палатки, в окопах мерзла пехота. Сорокапятчики наскоро соорудили себе блиндаж и укрылись под березовым накатом.

Немцы приближались неторопливо — опушка леса настораживала их. Сначала появились двое солдат в светлых шинелях, казавшихся голубыми на фоне серо-черно-белого поля. За ними еще семеро. Как ни осторожны они были, они не сразу заметили бугорки брустверов, потому что снег припудрил землю, замаскировал окопы. А когда заметили, было поздно: пехотинцы открыли огонь.

На помощь разведчикам выползли бронетранспортеры. Они эффектно обстреляли опушку леса из крупнокалиберных пулеметов, но их огонь не произвел заметного впечатления на пехоту. Зачихали батальонные минометы, бронебойки пехотинцев остановили переднюю машину, а пулеметчики вынудили отступить появившуюся было вражескую пехоту. Второй бронетранспортер подбили сорокапятчики.

Наступившая после боя пауза вызвала у комбата беспокойство: он опасался, что автоматчики обойдут батальон с флангов.

Потом на позиции батальона полетели мины, поперек водянистого поля вытянулась пехота, а на дорогу выползли танки. Передний, освобождая себе путь, столкнул с насыпи оба бронетранспортера.

Крылов занял место наводчика: важно было подбить переднюю машину — тогда она преградила бы путь остальным. В панораму он хорошо видел средний танк с короткой пушкой и неширокими гусеницами. Второй танк был наполовину прикрыт передним, третий шел под прикрытием второго.

— Давай, — торопил Николаев.

— Рано. Захарову видней второй, пусть бьет по второму, пусть ждет, пока я не начну!..

— Понял! — Николаев поспешил ко второму орудию. На опушке уже оглушительно разрывались снаряды.

Захлопали противотанковые ружья. От пехоты прибежал связной.

— Комбат спрашивает, почему не стреляете! — крикнул, тяжело дыша.

— Рано!..

Двести метров, сто пятьдесят, сто. Лишь бы не заметили. Казалось, танковая пушка смотрела прямо на Крылова. Счет шел на мгновенья.

Орудие содрогнулось от выстрела, ствол откатился назад и стал на место. Подкалиберный снаряд влип под башню. Вторым, бронебойным, Крылов разбил гусеницу. Танк развернулся поперек дороги и замер. Крылов хладнокровно расстрелял его.

Снова пошел снег, по мокрому полю стлался дым. В окопах оживленно перекликались пехотинцы. Стрельба постепенно затихла. Теперь лишь глухо рокотало по сторонам, и этот рокот упорно отодвигался за спины сорокапятчиков. Казалось, вокруг батальона смыкалось вдали огромное кольцо.