Камерон Кларк. О солнечной энергии.

Интервьюер. Вы верите, что мы можем ее использовать уже сейчас?

Камерон Кларк. Конечно, верю! Хотя никакой спешки нет – даже для солнечных батарей. Все, что нам рассказывают про дефицит электроэнергии, – это попытка запугать, пропаганда со стороны энергетических компаний.

– Молодчина, Камерон! – крикнул кто-то из зрителей. – Скажи этим сволочам! Задай им жару!

Актер поднял глаза, вновь помахал рукой в знак признательности и улыбнулся.

– Думаю, я слышал достаточно, – произнес Ним. – Если не возражаете, мистер Йель, я отправлюсь обратно на север и оставлю слушания вам. Похоже, ожидается настоящее шоу.

– И главной звездой буду не я, – сокрушенно покачал головой Йель. – Ладно, Ним, езжайте. Спасибо за помощь.

Ним начал проталкиваться на свободу, к дороге, а Йель подозвал полисмена и представился, чтобы его сопроводили в здание.

Толпа неистовствовала. Интервью с Камероном Кларком продолжалось.

* * *

– Вообще Камерон Кларк парень неплохой, – сказал на следующий день Оскар О’Брайен. – Я с ним общался. И знаю пару его друзей. У Кларка крепкий брак и трое детей, которых он обожает. Проблема в том, что стоит ему открыть рот на публике, и любые его слова воспринимаются будто глас небесный.

Глава юридической службы, посетивший слушания во Фресно, теперь отчитывался перед Эриком Хамфри, Терезой Ван Бюрен и Нимом.

– Выяснилось, – продолжил он, – что у Кларка там собственность: загородный дом, где его семья отдыхает летом. Ездят верхом на лошадях, рыбачат, иногда живут в палатках. Он боится, что строительство ТЭС в Тунипе все разрушит. И, наверное, не зря боится.

– А никто не возразил, что благополучие миллионов калифорнийцев важнее, чем возможность одного человека расслабляться на природе? – спросил Эрик Хамфри.

– Еще как возразил, – ответил О’Брайен. – Видит Бог, я сам пытался во время перекрестного допроса. Думаете, кому-то было интересно? Как бы не так! Камерон Кларк против Тунипы! Бог голубого экрана сказал свое веское слово. Больше ничто значения не имело. – Юрист замолчал, что-то припоминая, потом добавил: – Когда на слушаниях Кларк произносил свой монолог об осквернении природы – и, честное слово, я не могу не признать, говорил он здорово, прямо как Марк Антоний над телом Цезаря, – так вот, в аудитории были люди, которые плакали. Я не преувеличиваю – плакали!

– Я по-прежнему думаю, что речь ему кто-то написал, – сказал Ним. – Судя по тому, что я о нем слышал, у него не слишком широкий кругозор.

– Это уже неважно, – пожал плечами О’Брайен. – Представьте, когда Кларк закончил выступление и собрался уезжать, председательствующий передал, что хочет автограф. Якобы для племянницы. Врал как сивый мерин – для себя он его хотел!