Вербин впервые встречал такую всеобъемлющую и безоговорочную доброту. Он недоверчиво присматривался, уверенный, что вот-вот проглянет притворство или какая-то корысть, но чем больше он всматривался, тем больше убеждался: эту старуху вела любовь.

Баба Стеша любила всех. Она любила всех, на всех распространялась ее жалость, ко всем относилась ее доброта, и всем она хотела помочь. Этого Вербин понять не мог. Он не понимал, как можно всерьез верить в то, что любой человек — любой! — сам по себе хорош, а если он плох, то ему надо помочь.

Постепенно Вербин с удивлением и даже с недоумением обнаружил, что они оба, старый, скрипучий дом и его хозяйка, живут какой-то своей причудливой, но осмысленной жизнью, о которой он прежде и не подозревал. Бесконечно далек был он от них, чужие, иностранные города были ему ближе, чем эта деревня, и люди, населявшие их и говорившие на других языках, были ему понятнее, чем эта старуха, с которой он говорил на одном языке.

ГЛАВА ДЕВЯТАЯ

ГЛАВА ДЕВЯТАЯ

1. Итак, июнь тянулся медленно и как будто дремотно, теплые, ясные дни мало отличались один от другого. По утрам туман каплями оседал на траву и становился росой, обещавшей, как говорила баба Стеша, вёдро. Однажды встававшая раньше всех хозяйка объявила, что видела во время восхода солнца радугу на западе, это, по ее словам, сулило тепло и ясность. О том же говорили звезды, ночью вокруг них были заметны красные и белые круги, а Млечный Путь, хотя в белую ночь не был отчетливо виден, был полон блеска.

— К вёдру, — убежденно сказала баба Стеша.

Тихо и спокойно шествовало лето, погожие длинные дни, просторные и солнечные, неторопливо сменяли друг друга, — в каждом небо оставалось высоким и чистым, воздух — свежим, и неоглядно были открыты на все стороны дали. Казалось, лето и впредь сохранит неизменную ясность, минует свою вершину и так же неспешно направится к осени. Но случилось иначе.

За день до солнцестояния баба Стеша долго смотрела на небо — на закате, поздним вечером и ранним утром — и каждый раз озабоченно качала головой.

— На Стратилата гроза будет, — наконец объявила она, входя в дом.

— Откуда вы знаете? — спросил Вербин.

— Вижу. Радуга в той стороне, где солнышко встает, — к грому. Зелени в ней много — к дождю. Роса давеча на ровное место не упала, вишь, на буграх только, — тоже к непогоде. Молния мигнула… Ежели молния в ясную погоду, назавтра дождя жди. Месяц вон потемнел, пятна на нем красноваты, а сам с синью, и рожки затупели — все к дождю. Солнце вставало, кругом него ободок красный с зеленью — опять же к ненастью. Да много еще чего…