— Он мне, почитай, треть плана дает, — сказала продавщица. — Без него я бы мыкалась, как сирота. Жаль только, не говорит. Да я и так знаю, что ему нужно, стараюсь не обижать.

6. Вербину казалось, что он живет в деревне уже очень давно. Дни были длинные, как в детстве, тянулись долго, и утром мерещилось, что до вечера целая жизнь. Мерно и медленно дни переходили один в другой, неделя растягивалась в иной городской месяц, июнь был нескончаем. Вербин не забыл суету города, озноб и лихорадку дорог, толчею полуденных перекрестков, и хотя детали и подробности держались в памяти отчетливо, та жизнь померкла и отдалилась — она была далеко, за тридевять земель, так далеко, что ее вроде и не было. Он вспоминал о ней лишь в колонне. На топях в пойме реки с утра до позднего вечера не смолкали моторы, на еланях работали болотные экскаваторы.

Вначале трассы под будущие каналы готовили легкие тракторы с навесными кусторезами, потом шли корчеватели. Массивными клыками они поддевали пни, выворачивали из почвы и сгребали в стороны. Там, где позволял грунт, вместо раздельного способа уборки Родионов применял глубокое фрезерование: специальная машина перемалывала почву вместе со всей растительностью, измельчала в крошку и распыляла вокруг ровным слоем. Медленно двигаясь на широких гусеницах, болотные экскаваторы копали магистральный канал, вокруг которого другие машины готовили место под валовые каналы, от тех в свою очередь должна была отходить сеть мелких картовых каналов.

Вербин отдавал Родионову должное: к технологии и организации работы нельзя было придраться, начальник колонны знал свое дело. Вербин в который раз удивился: глядя на Родионова, трудно было поверить, что этот невзрачный, низкорослый, лысоватый человек, который к тому же никогда не повышал голоса, может так умело организовать работу многих машин и людей. Вербин подумал, что, возьмись Родионов при таком умении за Марвинское болото, где и подходы были удобнее и имелся простор для маневра, оно было бы обречено.

Вербин понимал, какой разразится скандал, когда в тресте узнают, что колонна работает в пойме. Впрочем, официально вменить это в вину Родионову никто не мог: работали по проекту, план выполнялся, а какую часть проекта когда выполнять, начальник колонны мог решить сам. Заставить Родионова перевести колонну на верховое болото было не во власти Вербина, он мог лишь сообщить в трест. Но Вербин молчал. Он понимал, что Родионов прав, рано или поздно это станет очевидным, и начни колонна на Марвинском болоте, впоследствии станут искать виноватых. В тресте непременно скажут, что они послали человека разобраться на месте. Этим человеком был он, Вербин.