— А когда Стратилат? — спросил Вербин.

— Завтра. А сегодня Федот, Клавдия и Антонина. После Стратилата Кирилл, Марфа да Фекла. А потом Тимофей и Феофан, самые большие дни в году. У нас говорят: солнце на перевале — свет во всю ночь. А еще говорят: Стратилат грозами богат. Вишь, так и выходит.

Утром на другой день ничто, казалось, не предвещало перемены погоды. Ясное тепло было разлито кругом, неощутимая воздушная дымка смазывала очертания отдаленных предметов, слегка увеличивая их в размерах. К обеду солнце поблекло, вокруг него появился размытый темный круг. Воздух стал заметно густеть, на небе возникли легкие облачка. Тишина и неподвижность стали еще отчетливее, природа как бы замерла, ожидая чего-то. Тем временем облака копились и сближались, слабый туман заволок солнце. Спустя час облака уже собрались в большую темную тучу, которая все больше темнела и снижалась к земле.

Все оцепенело вокруг: трава и деревья замерли без движения, ни малейшего шевеления не было в густом, тяжелом воздухе. Позже стало темно и страшно, вся земля была объята зловещим ожиданием. А потом, когда туча низко и неотразимо нависла над деревней, внезапно сквозь разрыв в ней ярко, неожиданно и быстро сверкнуло солнце.

Это было устрашающе жутко. Резкий, ослепительный свет прорезал воздух и упал на обмершую землю. Особенно явной стала мрачная чернота низкого неба, вдали оно было сизым, над горизонтом неустойчиво переливалось бледное холодное свечение. Спустя минуту туча сомкнулась и закрыла солнце, похоже было — намертво и навсегда. Стало совсем темно, воздух сгустился еще больше, достиг ощутимой плотности, сдавленный между небом и землей. Нечем было дышать. И уже невыносимо было ждать.

И вдруг небо раскололось. Страшной силы удар потряс землю, непонятно было, почему она не раскололась на части, после такого удара на ней не могло остаться ничего живого. За первым последовал новый удар той же силы. Это был страшный суд, конец света. Упали первые сонливые капли, отчетливо впечатались темными кружочками в пыль. Число кружочков стремительно росло, вскоре они изрешетили всю землю, а потом вдруг вмиг исчезли все сразу: небо разверзлось, сверху хлынула вода.

То был не дождь — потоп. Вода заливала землю и быстро поднималась, чтобы поглотить все живущее на ней.

— Свят-свят… — шептала баба Стеша и быстро крестилась, стоя у окна. Одна за другой молнии зигзагами вспарывали небо, яркие острые вспышки рассекали густую сумеречную мглу, выхватывали из нее видения гибели мира: низкое черное небо и кипящую насколько хватало глаз свинцовую воду.