С уважением,

Альфстанна.

P/S: Когда Вы спросили меня об этом впервые, я писала письмо. Сожгите записку, Айонас, и поймете, как распознать правду, если однажды Вам привезут послание без подобной коробки и скажут, что оно от меня.

P/P/S: если увидите моего отца, скажите: тот, кто собрал для меня сундук со свадебными дарами, достоин замка или хотя бы усадьбы».

Айонас послушался: бросил сверток в огонь — тот вспыхнул мгновенно, обдав весь камин волной вспыхнувшего жара. Диенар даже отпрыгнул и замер, оглушенный. Элементий, верно? Почему она молчала об этом? Почему так все запутано? Это такие проверки для союзников — продраться через ловушки, которыми она балуется?! Капризная девчонка! Зачем она приехала тогда к ним с Ллейдом? Зачем и почему вообще выбрала союзником Ллейда? А его?

Зачем он, Айонас, ей нужен?

А нужен?

Айонас опустил голову. Широкой ладонью потер голову. Потом почесал — дорожная пыль, осев, мучила Диенара зудом. Почему женщина вызывает столько вопросов? Это же просто баба, миловидная девка!

«И умна» — напомнил внутренний голос. На этот раз Айонас усмехнулся ему в ответ, озадачив Берена, неподозревающего о диалогах Диенара с совестью.

«И умна? — переспросил август сам у себя. — И хитра. И дальновидна. И страшно самонадеянна. И даже коварна! Вот так!».

Берен приблизился к Айонасу, выводя того из оторопи. Диенар вздохнул, взял себя в руки и постарался сосредоточиться. Его ответный взгляд предостерег Берена от того, чтобы опуститься до панибратства и положить августу руку поверх плеча.

— Не думайте лишнего, лорд, — сказал Берен, словно уловив настроение августа. — Она недоверчива, но разве у неё нет причин? Она одна, там, в рассаднике заразы, с которой сейчас пытаются одновременно бороться три здоровенных мужика-августа. И вся её надежда — человек, который не ставит женщин ни в грош.

«Я».

Этого бы не понял только законченный болван.

«Она надеется на меня. И всем своим людям сказала, что надеется на меня! И… о, Пророчица, они поддерживают её? Она что… совещалась с ними? Делилась с ними?.. Делилась… О НЕМ?! Ох! Это не важно!».

Берен прав. Айонас слышал, чуял кожей, что прав! Ну в конце ведь концов! Альфстанна — не кокетка, она не дурачит его, а просто боится. Как боятся все разумные люди — ножа промеж лопаток. Как боятся все охотники в незнакомых чащах: когда, устремляясь за лисой, начинают думать, что упустили за спиной стаю волков, которые берут в кольцо.

Ему нужно время — чтобы понять, что он чувствует теперь, когда видит преданность её людей не в словах или статусе, а в рвении быть с ней заодно.