— Пусть приготовят все, что есть. Мало ли, может какие-то окажутся малы или велики девочкам.

Сундуки с нарядами отправили в монастырь, и потом я наблюдала, как их меряют будущие певицы. Платьев было больше, чем выступающих, и потому смогли без проблем подобрать подходящее каждой девочке. Да, кому-то были длины рукава, у кого-то подол волочился по земле, но это сестры взялись быстро исправить. Глаза девочек горели — они никогда не носили такой красоты! А я смотрела на нарядную Гвендолин и понимала, что есть еще одна проблема. Даже в приютском платье сходство принцессы с матерью бросалось в глаза, а теперь оно стало просто пугающим. Это может оттолкнуть от Гвендолин не только королеву-мать. Слишком плохую память оставила о себе Луасон. Справедливо или нет, но ее винили во всех смертях и бедах, что принесла война. И хоть со дня последних боев прошли уже годы, но раны затянулись не до конца. От неосторожных прикосновений они еще кровоточили. И вид словно вновь ожившей Луасон, шагающей по королевскому дворцу, мог вызвать боль и отторжение у многих.

Неподозревающая о моих мыслях Гвендолин подошла ко мне:

— Дарита Таиния, а что сделают с оставшимися платьями? Их вернут во дворец?

— А что?

— Может те девочки из моего класса, что не умеют петь, все-таки попробуют? Они будут очень стараться! Тогда пусть сейчас платья для них оставят. Вдруг они тоже сумеют спеть как надо.

Глядя в ее умоляющие глаза, я порадовалась, что Гвендолин заботится о подругах. И правда, как наверняка обидно тем, у кого нет голоса и слуха, из-за этого лишиться и поездки в королевский дворец, и роскошного платья, которого они никогда в жизни не имели.

— Сестра Русита, пусть тогда подберут еще девочек по количеству оставшихся платьев. Если они не смогут хорошо петь, то просто идут молча. Цветочками, например, машут или что-то еще делают.

 Та, улыбнувшись, кивнула.

— А платья возвращать во дворец не будут. Они все останутся у вас.

Девочки радостно запищали, запрыгали. Что же, даже если мы провалим наш конкурс, одно хорошее дело уже случилось. У сирот добавилось радости.

Посмотрев на примерку, я оставила это важное дело на Демарис, так как во дворец должен прибыть мастер, отвечающий за выступление монахов из Лурийского монастыря.

Мастер Такиш оказался совсем не таким, как я представляла, ни капли не походил на монаха, скорее, на солдата. Я видела таких в отряде Тома, где собрали хороших разведчиков. Мастер Такиш напоминал их скупой грацией движений и цепким взглядом. Да и костюм его подходил скорее придворному, чем монаху.