— А я и не монах, — улыбнулся он в ответ на удивление, что я не смогла сдержать, — а послушник.

Осмотрев выбранное нами место, оценив ширину и длину вымощенного квадрата площади с фонтаном в центре, мастер ее вполне одобрил. Сказал, что теперь представил, как построит выступление и им для него от Адриана Беннета ничего не нужно. Мастер Такиш оказался скуп не только на движения, а и на слова. Быстро выяснил у нас с Беннетом все, что его интересовало и распрощался. Мне было приятно говорить с ним. Чем-то он напоминал моего погибшего брата. Оказалось, так показалось не на пустом месте. В войну мастер Такиш воевал в таком же отряде, как Том, и даже в тех же местах, где брат закончил войну. Это я выяснила, когда какое-то время мы шли рядом. Он — на выход из дворца, а я в оранжерею. Нужно было еще раз обсудить с садовником гирлянды, что потребуются на празднике.

Я так увлеклась беседой с мастером, что даже не заметила короля. О том, что наши дороги пересекались, узнала позже, когда в блокноте нашла вопрос: «С кем ты шла?» Я даже не сразу сообразила, о ком он спрашивает.

Иногда всем девушкам приносили приятные мелочи — цветы, конфеты, фрукты. Это становилось сюрпризом для всех, кроме меня. Потому что перед этим в моем блокнотике появлялся вопрос: «Какие цветы ты хочешь?», или «Какие фрукты ты любишь?». И я получала то, что просила. Это внимание короля радовало меня, так как мы почти не виделись. Разве что иногда вечером, на официальном приеме, но тогда король никак меня не выделял и будто почти не замечал. Только потом я читала, написанное уже знакомым почерком: «Тебе идет это зеленое платье» или «С этой прической ты выглядишь совсем по- новому».

Когда я прочитала этот комплимент и вспомнила, как действительно изменили мое лицо уложенные Рутой по-новому волосы, догадалась, как можно уменьшить сходство Гвендолин и Луасон. У девочки, как и у матери, волосы падали прямой волной золотистого шелка. Если же сделать их кудрявыми и сменить цвет, сходство перестанет быть таким явным. Сама я волосы не красила, но мачеха постоянно закрашивала седину.

Я поговорила с Рутой и попросила подобрать краску, не объясняя, для кого это. Брюнеткой делать Гвендолин я не собиралась. При ее нежной светлой коже это смотрелось бы слишком грубо и неестественно. А я не хотела, чтобы о вмешательстве во внешность девочки можно было догадаться сразу. Решила, что лучше Гвендолин стать рыжей. Только у них и блондинок бывает такая фарфоровая кожа.

Волновалась, как отнесется к моей идее Гвендолин. Вдруг не захочет, обидится. Но решила поговорить с девочкой.