Эрилин подвинулась, освобождая место на коряге.

— Присаживайтесь.

Старик благодарно кивнул и, кряхтя и держась за больную спину, сел рядом с ней.

Принцесса не сводила с него глаз.

— У меня такое чувство, что вы знаете его очень хорошо, — сказала она.

Хортон пожал плечами, смотря вдаль на синее море.

— Мне кажется, он сам себя не знает.

Эрилин склонила голову набок.

— Что вы имеете в виду?

— У него это с детства. Он все время пытается себе что-то доказать, отсюда и стремление помогать людям, думаю, поэтому он и занялся своим ремеслом. Для Гэбриэла очень важно чувствовать, что он не просто так топчет эту землю. Ему просто необходимо приносить другим пользу.

— Это я заметила, — согласилась принцесса, тоже устремив взгляд на море, волны накатывали на берег, почти касаясь ног, и снова отступали.

— И его имя, — продолжал Хортон, — ведь даже в этой глубинке я слышал его. Не думаю, что это тщеславие или жажда славы, скорее он пытается что-то доказать. И не только себе.

— Сентасу Рею? — догадалась она.

— Я тоже так подумал. Хотя он и не хотел бы когда-либо снова с ним встретиться, в глубине души он явно надеется, что слава о нем дойдет и до ушей бывшего учителя.

— Иногда он такой беспечный, — сказала Эрилин, подняла камушек и запустила его в море, — а иногда прошлое давит на него с такой силой, что больно смотреть, хотя он, конечно, всегда держит себя в руках.

Хортон прищурился и перевел на нее взгляд.

— А ты многое замечаешь, — сделал он вывод.

Принцесса пожала плечами.

— Я уже давно поняла, что Гэбриэл не такой неуязвимый, как хотел бы казаться.

Но старик снова удивил ее, прочтя между строк.