Хортон рассмеялся, наблюдая за их пантомимой.
— Удачи вам, дети, — пожелал он.
Они попрощались и отправились в путь.
Некоторое время ехали в молчании. Гэбриэл не знал, о чем думала принцесса, но у самого в голове роилась тысяча мыслей.
Видеть Хортона было приятно, но в то же время эта встреча окунала в прошлое гораздо сильнее, чем хотелось бы признавать, бередила, казалось бы, совсем зажившие раны. А теперь Хортон еще и будет ждать его возвращения, а если он не вернется, это причинит старику боль.
— О чем думаешь? — спросила Эрилин, заметив его задумчивый вид.
Сложно было бы описать словами то раздробленное состояние души, в котором он в этот момент пребывал.
Гэбриэл привычно дернул плечом, отбрасывая от себя невеселые мысли.
— Да так, ни о чем. Просто подумал, что будет чертовски нехорошо, если я не смогу выполнить обещание и вернуться, ведь теперь Хортон будет ждать.
— Но ведь ты вернешься? — не поняла Эрилин.
— Обязательно, если буду жив.
Она возмущенно зашипела.
— Ты так легко говоришь о своей смерти, что это просто невыносимо.
— Поверь, Эр, если я буду трястись над своей жизнью, это мне не больно-то поможет, — заметил Гэбриэл. — Может, поэтому-то я все еще и жив. Смерти не интересно забирать тех, кто к ней равнодушен.
Принцесса снова издала звук, напоминающий шипение.
— Стоило только отъехать от Хортона, и ты снова невыносим.
Она была права, у доброго рыбака он позволил себе размякнуть. Но теперь — хватит. На этот мир нужно смотреть с усмешкой, именно это его всегда и спасало.
— Мне многие говорили, что я невыносим. Так что будем считать, что это мое истинное лицо, — ответил ей Гэбриэл с ехидной улыбкой.
Эрилин закатила глаза.