К горлу подступил ком, казалось, что она сейчас заплачет, но глаза по-прежнему оставались сухими.

— Он мой брат, — шептала принцесса, — семья — это святое, я умру за него, а ты говоришь мне такие вещи... Я буду верить в него до последнего... Не знаю, до чего последнего: до последнего дня своей жизни, до последнего вздоха. Потому что, если не верить родному брату, то зачем жить?

Она все еще смотрела в пол. Гэбриэл подошел ближе и приподнял ее лицо за подбородок. Их глаза встретились.

— Мне, правда, очень жаль, что я все это тебе сказал.

Гэбриэл был искренен, она не сомневалась. Но как быть с тем, что он был искренен и уверен в своих словах, когда обвинял Эмира невесть в чем?

Мысли и чувства совершенно смешались. Эрилин всхлипнула и уткнулась головой ему в грудь.

— Ты мне очень дорог. Ты и Эмир — два самых дорогих для меня человека. Если я для тебя что-то значу, постарайся мне поверить, что на этот раз права я. Доверься мне, пожалуйста.

Он обнял ее.

— Я постараюсь.

ГЛАВА 27

ГЛАВА 27

План Эмира был прост до безобразия, но, Гэбриэл не мог не признать, вполне мог сработать.

Сначала принц планировал пробраться в город тайно, посмотреть обстановку, разыскать верных людей. Но потом, по мере приближения к Иканору, его мнение плавно изменилось. Он стал все больше рассуждать на тему, что наследнику престола не престало прятаться и проникать в собственное королевство, подобно вору. И Эмир решил просто-напросто появиться на границе, как ни в чем не бывало, и заявить о своем намерении встать во главе государства вместо отца.

Сначала Гэбриэл отнесся к подобному плану весьма скептически, но потом вспомнил, что обещал Эрилин просто поверить Эмиру и ни во что не вмешиваться, и прикусил язык.

Они подъехали к границе Иканора, ничуть не таясь. Эмир приказал всем — именно приказал! — ждать в сторонке, а сам направился к страже у пропускного пункта, так выпрямившись и высоко подняв голову, что создавалось впечатление, что он проглотил грабли.

— Индюк, — в полголоса прокомментировал Лорис его поведение.

Гэбриэл улыбнулся краем губ, но потом посерьезнел.

— Как бы не поджарили к столу этого индюка.

Лорис пожал плечами.

— Ну, он все-таки здесь вырос, и он знает менталитет здешних людей.