Он не договорил, снова щелкнул дверной замок, и Эридан выскользнул из комнаты. Я ринулся за ним, но Мельвидор поймал меня за рукав.

— Стой, прошу тебя, — взмолился он.

— Мел! — я выдернул руку. — Ты не понимаешь, там моя мама!

Мельвидор опустил глаза.

— Я понимаю. Правда, понимаю. Но прошу тебя, будь разумным, подумай сначала. Пожалей чувства своей матери, пощади ее сердце.

У мамы после смерти папы были проблемы с сердцем, это чистая правда. Выдержит ли оно, если она вдруг увидит сразу двух сыновей, одного, привычного ей, а второго, выглядящего так, словно сбежал со съемочной площадки исторического фильма?

Я замер, до боли впившись пальцами в ручку двери.

— Мел, что мне делать? — простонал я.

Волшебник горестно покачал головой:

— Я достаточно манипулировал тобой. И ты вправе принимать решения самостоятельно. Единственное, о чем прошу, подумай хорошенько, прежде чем что-либо сделать. Ты нужен нам, именно ты, не он. Если ты вернешься, мы с Леонером принесем клятву лично тебе и будем служить верой и правдой до конца своих дней.

— Мел! — вспыхнул я. — Да о каких клятвах может идти речь? Мы с Реем приносили друг другу клятву, только чтобы спасти его от министров, он и так был мне предан без всяких красивых фраз.

— Тогда прошу, как твой друг, подумай... — запрещенный прием: подкупающая искренность. — Обещаю, отныне никакого вранья, никакого притворства.

Мое сердце рвалось туда, за дверь, а мой разум удерживал меня на месте.

Я прикрыл глаза и несколько раз глубоко вздохнул, пытаясь прийти в себя.

— Мел, — тихо попросил я, — сделай меня невидимым.

— Но...

— Прошу тебя. Я должен ее увидеть.

Волшебник кивнул и переплел пальцы в какой-то одной ему известной последовательности.

— Это ненадолго, — сказал он. — Иди, тебя никто не увидит. Но действия хватит минут на пять.

— Мне хватит, — заверил я и осторожно открыл дверь, стараясь не шуметь.