Я могу это сделать. Я могу это сделать.

По земле проходит ужасная, нескончаемая дрожь. Затем все стихает. Я оборачиваюсь, и недоверчивый смех застревает у меня в горле. Неуверенно улыбаясь, Кловер и Ариен отрывают руки от печати. Позади них, под деревьями, поднимаются на ноги Роуэн и Флоренс. Когда я смотрю на берег, меня наполняет надежда.

Все исправлено.

Берег – гладкая земля и рассыпанная галька; лес – светлый, с шелковистой корой и новыми листьями, развевающимися на фоне звездного неба. По чистой воде, отражающей лунный свет, идет рябь. Я осторожно прикладываю руку к земле. Получилось.

Я хочу опуститься на землю, свернуться калачиком и не двигаться.

Но затем я чувствую под ребрами странный острый толчок. Я шатаюсь и чуть не падаю, земля под моей рукой становится все темнее и темнее. Тонкие ручейки теней растекаются вокруг меня вверх к лесу и обратно в озеро. По земле проходит дрожь, а потом открывается рана, разрывая землю от моих рук до самой кромки воды.

Я слышу крик Кловер, и Ариен делает шаг через печать. Я протягиваю руку, чтобы остановить его:

– Нет! Не подходи. Это может…

Он останавливается. Я наклоняюсь и засовываю руки в землю. Гниль быстро поднимается и обволакивает меня, пока мои запястья не попадают в ловушку. Она сжимается и сжимается болезненной, сокрушающей хваткой. Свет моей магии вспыхивает из-под грязи. Печать ярко пылает, замысловатые линии сверкают золотом на почерневшей земле.

Я закрываю глаза и всем своим весом прижимаюсь к берегу. Мое сердце отчаянно бьется о ребра. Мир слишком яркий, слишком горячий.

Издалека доносятся тяжелые шаги. Роуэн подбегает ко мне, его ботинки размазывают печать, разрушая заклинание. Когда линии разрываются, свет рассеивается.

Он хватает меня за плечо:

– Лета, ты не можешь этого сделать. Ты не можешь…

Вдруг он обрывается, и наступает внезапная, удушающая тишина.

Земля дрожит, и он дрожит. В уголках его глаз скапливается кровь. Он моргает, и она растекается по его глазам, пока они не становятся малиновыми. У его горла корчится тьма, разворачиваются тени. Я вижу, как он пытается сопротивляться: его зубы стиснуты, дыхание учащенное. Его шрамы открываются, и из ран вытекает черная вода.

А потом, как в саду, он уходит.

Мои руки зажаты землей, и я не могу освободиться. Когда он хватает меня за запястье, я издаю резкий, болезненный крик. Я пытаюсь вырваться, но он держит меня очень крепко.