Потом он сел за стол, усадив меня на колени, и заставил выпить большую кружку чего-то горячего. Вкуса я не почувствовала, но трясти перестало.

— Где звёздный паук? — спросила я. — Он освободился?

Конечно, можно было обратиться к нашей с ним связи, но именно сейчас это казалось невообразимо сложным.

— Да, прямо перед вашим приходом, — чавкая, сообщил Рокши. Видимо, у него от нервов не на шутку разыгрался аппетит, и сейчас он, сидя прямо на столе, как одержимый уплетал какие-то симпатичные круглые пирожки с одной из тарелок. — Паутина, которой я его закутал, упала вниз. Судя по стуку, в ней что-то было. Я не успел посмотреть. Сейчас гляну.

Он стрелой слетал к подножию стойки и вернулся с круглой золотистой банкой с вытянутым горлышком. Внутри роились жёлтые искорки.

— Откуда она взялась? — вяло удивилась я. — Хотя, кажется, знаю. Я же хотела преобразовать ловушку во что-то другое, чтобы помочь пауку выбраться. И представляла себе, как обматываю её золотистыми нитями… видимо, моё пожелание исполнилось. Ловушка преобразовалась. И кажется, стала артефактом. Не удивлюсь, если внутри так и остался кусочек застывшего времени.

Чертёнок, который раньше заорал бы во всё горло: «Ух ты!», сейчас только кивнул и снова принялся нервно запихивать нежно-розовые пирожки за обе щеки. Не уверена, что он ощущал вкус.

Горячая жидкость, влитая в меня Эйзом, оказалась чудодейственной. Истощения сил я больше не ощущала, однако усталость перетекла в равнодушие и отсутствие интереса. Я заставила себя всё-таки вступить в связь с пауком и убедиться, что с ним всё в порядке (ну относительно, так как он тоже был истощён сначала передачей нити по нашей связи, а остаток сил ушёл на борьбу с ловушкой, однако малыш замотался в паутинный кокон и стремительно восстанавливался).

Закончив безмолвную беседу, я уткнулась лицом в плечо надёжного, как скала, Эйза, и блаженно замерла, наслаждаясь отсутствием мыслей и движений. Надо сказать, это состояние больше напоминало транс.

Очнулась я только в тот момент, когда мы очутились в моей пузыристой гостиной. При этом дорога до неё в памяти не сохранилась.

Я вдруг со всей ясностью осознала, что сейчас произойдёт. Он отнесёт меня в спальню, устроит на кровати рядом с кустиком, может, дождётся, пока я усну… и уйдёт. Недалеко, конечно, скорее всего, в торговый зал, но уйдёт. В этом нет никаких сомнений. Сейчас он наверняка считает, что мне больше всего нужен отдых, а именно глубокий восстанавливающий сон без всяких внешних раздражителей.

Вот только мне было нужно совсем другое.