— Постой, — попросила я, прижимаясь к нему сильнее. Он остановился. — Не уходи, ладно? Останься со мной… сейчас.

Свет в гостиной стал приглушённым, а за окном вместо Леркиной искорёженной комнаты возникла ночная поляна с мерцающими в свете огромной луны белыми цветами, над которыми стайками вились золотистые огоньки. Музыкальный кристалл ожил и наполнил комнату тихой чувственной мелодией. Ого! Похоже, теперь лавка вознамерилась действовать от противного. Если раньше она хотела пресечь все романтические порывы, то сейчас она словно задалась целью внушить нам идею, что только здесь нам будет максимально удобно (а, следовательно, про другие места можно забыть). Впрочем, я тут же отправила ей просьбу оставить нас наедине. И она немедленно послушалась, моментально исчезнув из моего сознания (разумеется, на время). К счастью, наша с ней плотная связь позволяла убедиться в том, что лавка действительно убрала внимание с этой комнаты и не подглядывает даже одним глазком.

— Ты устала, — мягко сказал Эйз, хоть я отчётливо почувствовала, как после моих слов напряглось его тело и затвердели мышцы. — Не понимаешь, о чем просишь. Завтра ты будешь ругать себя за эти слова.

— Нет.

— Я не уйду, — Я не услышала, а, скорее, почувствовала его усмешку. — Как и в прошлый раз буду тут, когда проснешься.

— Нет. Я хочу чувствовать тебя, когда засыпаю, — упрямилась я.

— Хочешь, чтобы я лег рядом? Мучительница, — улыбнулся он. Голос стал чуть хрипловатым. — Не думаю, что это хорошая идея. Я не железный, а ты сводишь меня с ума. Мне будет нелегко выдержать. Давай лучше…

— И не надо, — прервала я.

— Что не надо?

— Выдерживать.

Глава 73

Глава 73

Он резко выдохнул.

— Знаешь, а ведь тебе придётся ответить за свои слова, — почти угрожающе сказал он. — Но только после пробуждения, когда ты будешь полна сил и энергии. И можешь быть уверена, просить меня тебе больше не придётся. А сейчас…

— Моими устами говорит не стресс, — перебила я, отстраняясь, чтобы заглянуть ему в глаза. — Я точно знаю, чего хочу.

Я очень боялась возвращения эмоций, знала, что это будет похоже на цунами. Но они всё равно должны были включиться рано или поздно. Вот только в моих силах было позаботиться о том, чтобы не сжиматься от ударов, наносимых воспоминаниями о пережитом по милости Алана, а сделать так, чтобы эмоции включились другим способом, и цунами носило совсем другой характер. К тому же физического утомления не было.

Он понял. Я увидела это и с облегчением выдохнула, поскольку правильно подобрать слова, чтобы всё ему объяснить, сейчас представлялось мне неподъёмной задачей.