Захлестнула паника. Понял: не выгребет. Горные реки коварны, жестоки, затянет – не спастись.

А следом, с новой попыткой вдоха и новой волной пены, пришла злость. На себя, на Озерицу, на реку эту – горы слева, горы справа…

Силы в нём, говоришь, немерено? Янтарь чёрный? Ну ладно!

Нырнул, наплевав на чёрные мушки перед глазами, на холод, от которого отчего-то сильнее прочего сводило лоб. Не задумался, что река эта в другом мире. Пальцы зацепились за камень, соскользнули, ощупью нашли другой, и – земля отозвалась. Вздыбилась, ударила камнями снизу, выбив остатки воздуха, толкнула кверху, к стылому ветру. Олег ещё успел увидеть незнакомые, крутые скалы вокруг и снежный пик где-то вдали, успел с изумлением подумать – ведь не было же! И глубины такой, и потока,и камней,только широкое мелкое русло со множеством осерёдков…

А потом мгновение темноты перед глазами сменилось ярким солнцем, и Рубцов нашёл себя лежащим на спине у основания узкой песчаной косы, на берегу небольшого островка посреди озера. Закашлялся, повернулся н абок, отплёвываясь – всё же хлебнул воды перед тем, как выбило на поверхность. Заозирался недоверчиво, приподнявшись на локте. Где бурный, вихрящийся поток, белый от пены? Горы где? И что там были за горы?..

Светлояр он узнал: вон княжеский дворец виднеется, вон там ива, у которoй поляна и шашка его осталась. Солнце летнее греет жарко и высоко уже заползло, с рассвета часа три минуло, не меньше.

– Ладно, Оззи, я был неправ! – хрипло проговорил он, щурясь на искристую рябь на поверхности воды. Озёрной девы рядом не было, но он ни мгновения не сомневался, что она всё слышит. Уж здесь-то точно. – Умирать я точно не хочу,и пожить не против,и вообще спасибо тебе и низкий поклон за спасение! И за науку. Понял, осознал, и всё такое, - проворчал недовольно, сел.

Пошевелил босыми ступнями. Куда и когда делись сапоги – непонятно. Поморщившись, сжал и разжал руку, надавил большим пальцем на безымянный, разглядывая сорванный ноготь. Кровить тот перестал,тут подарок духа работал отлично, но – болел. Кажется, в назидание и напоминание: что бы там ни было, а было оно по-настоящему.

– Делать-то что? – пробормотал совсем уж тихо, себе под нос. И сам же себе ответил: – Ну, для начала на берег вернуться надо.

Откладывать на потом это важное дело не стал, вошёл в воду и погрёб. Это не горная река, и хотя спокойствие озёрной глади обманчивое, нo всё одно – не то же самое. Можно и подумать по дороге. Конечно, только об одном.

Куда его Озерица подталкивала, долго думать не приходилось, дело ясное. Чернявую сватала. Видать, приглянулась чем-то. Да и могла ли она не приглянуться-то?..