– Да, мне всё ясно. Я не прикоснусь к ней. – Бальдр колебался. – Но что ты сделала?
Ангербода улыбнулась ему, плотно стиснув губы.
– Возможно, однажды ты узнаешь.
Он растерянно моргнул.
– Но…
– Я больше не вернусь, – сказала она, отпуская его. – Ни при каких обстоятельствах не вздумай выходить из пещеры. До тех пор, пока жар не спадёт и ты не увидишь сквозь щели в двери свет нового восходящего солнца.
Бальдр, казалось, понял, что она собирается сделать, и выглядел потрясённым, когда она повернулась, чтобы уйти.
– Спасибо, – выдавил он, и голос прозвучал хрипло от переполнявших его чувств.
Колдунья ничего не ответила и не оглянулась.
Выйдя наружу и затворив за собой дверь, Ангербода посмотрела на запад, где кромешный ад, порождённый Суртом, достиг границы Железного Леса. Стена огня уже пересекла реку и сожгла корявые серые деревья её древнего пристанища. По густым клубам дыма, поднимавшимся в небо, и оранжевому отсвету вдалеке колдунья поняла, что у неё остались считаные минуты.
Внезапно она вновь ощутила себя Гулльвейг, взошедшей на погребальный костёр: горло забито дымом, жар пышет в лицо, в груди, где раньше билось сердце, лишь колющая боль.
На мгновение у неё перехватило дыхание, и ужасающие воспоминания практически захватили её. Колени начали подгибаться, старая рана на виске пульсировала в агонии.
Но она глубоко вздохнула и взяла себя в руки, не отрывая глаз от пламени.