Это не может быть магия, думал Рауд, оборот за оборотом приближаясь к центру Лабиринта. Он бы заметил, почувствовал. Сам храм пресек бы нападение… Сюда даже сновидцам хода нет.

Тело казалось чужим, перед глазами плыло. Хуже того — и мысли теряли четкость. Сила, всегда бывшая такой же его частью, как кожа или кровь, сейчас ощущалась инородной вещью. Дряблой, иссохшей медузой, вытащенной на песок умирать.

Это началось еще до того, как Камелия призвала Небера, но казалось лишь легким недомоганием. Нервы? Усталость? Ерунда, не стоит внимания! Но едва он попытался встать, как воздух словно бы превратился в стоячую воду, забитую шугой, а на плечи легла гранитная плита.

Он все-таки дошел, и Нежа явилась — потому что только в эту ночь тот, кто служит, может требовать, а не просить.

Студеный ветер плетью обвил их с Альриком, толкая друг к другу.

— Равнове-есие, — пело-гудело в воздухе. — Равновесие-е-е…

— Отдаешь? — спросил холодный, беспредельно далекий голос.

— Отдаю, — ответил Рауд.

И это случилось.

Он смотрел в сияющие торжеством глаза Альрика, чувствуя, как самая его суть утекает… нет, не к одурманенному безумцу — в никуда.

Постой. Одурманенному?

Интересно, кто поставляет храму священное питье — не любимец ли короля Болли?..

Самое время было использовать ловушку. В ней есть сила зимы, в храме есть сила зимы, и в Рауде — крупица, но тоже пока есть; вместе этого хватит. Одна загвоздка: ему нужно видеть Болли. Чтобы подцепить на крючок взгляда искру темной души…

Рауд попытался разжать хватку на плечах Альрика и не сумел. Хотел обернуться и понял, что не может пошевелить и пальцем. Тело больше не служило ему.

А разум?..

Темные боги, что он только что собирался сделать? Он не помнил!

Сознание засасывало в омут. Остатки силы ускользали.

Что-то он должен…

Кошка!

Надо окликнуть ее. Подсказать.