Они сидели на низком угловом диване, обитом горчичным плюшем, обе в темных шерстяных платьях, удобных в дороге. Чай и пирожные на столике стояли нетронутыми.

Два удара сердца — и мама стиснула меня в объятьях, я даже опомниться не успела.

— Карин! Светлые боги… Карин, ты цела! С тобой все хорошо, ты здорова? — она обшарила мое лицо лихорадочным взглядом, не выпуская из объятий. — Карин, ты здесь по своей воле?

— Конечно, мама…

Я так удивилась, что даже замешкалась с ответом. Неужели она думает, что меня удерживают силой?

— Я так беспокоилась о тебе!

Мама вдруг опомнилась и с опаской посмотрела на замершего в дверях Рауда.

Наверное, ей было ужасно неуютно в этом огромном снежном дворце, созданном древней магией.

— Мама, познакомься. Граф Рауд Даниш-Фрост… мой муж.

Я поймала его взгляд — теплый сквозь ледяную синеву, и губы против воли сложились в улыбку.

Я только что целовалась с ним, как целуются муж с женой. И еще буду целоваться. И не только целоваться… От этой мысли по коже пробежала горячая щекотка предвкушения.

Рауд шагнул в комнату. Майра вскочила, и они с мамой присели, почтительно склонив головы. Чему-чему, а реверансам в свеянской женской гимназии учат хорошо.

— Ваше сиятельство…

Рауд подошел к маме и поднял ее.

— Прошу вас, сударыня. Какие церемонии между родственниками?

Мама смущенно отступила.

Она выглядела такой измученной, что меня накрыло стыдом и жалостью.

Надо было написать! Сообщить, что у меня все прекрасно.

— Карин! — мама покосилась на Рауда и снова повернулась ко мне. — Я была плохой матерью, но я любила тебя и люблю! Я никогда, никогда не привела бы к тебе секача без твоего согласия!

Она оглянулась на Майру и грозно свела брови.