У Вячко дрожали руки. Старых своих коней он сам всегда хоронил или предавал огню, он прощался с ними, как с верными товарищами. Но теперь мясо и шкура могли помочь его людям продержаться ещё несколько дней.

После, когда тише стал ветер и слабее мороз, они повстречали пастухов. Те разбили юрту недалеко от ручья, что впадал в Нижу, там степняки остановились на несколько седмиц, чтобы пасти коней. Лошади выбирали из-под снега траву и коренья, местная зима не пугала их.

Никто на стоянке не говорил по-ратиславски, и тут помогли знания Вторака. Они расспросили хозяина юрты о дороге, обменяли лошадиную шкуру и оставшиеся от коней сёдла на небольшой мешок крупы и получили разрешение остаться на ночлег. Впервые за седмицу мужчины спали не под открытым небом. Усталость и голод свалили их с ног, мужчины заснули быстро и впервые за всё время пути забыли об осторожности. Их не тревожило ни завывание ветра в степи, ни гортанное пение старухи, готовившей у огня, ни стойкий запах лошадиного молока и дыма, и никто из отряда не заметил, как старший сын хозяина юрты оседлал в ночи коня и погнал на юг, к белым стенам Дузукалана.

– Город! Перун меня порази, я вижу городские стены! – воскликнул Синир, и на лице его отразилось небывалое, почти детское счастье.

– В степи часто что кажется. Может, это горы? Или снег идёт сплошной стеной? – усомнился Горазд.

Вторак взобрался на вершину холма к остальным, прищурился, приложил руку к глазам, прикрываясь от палящего солнца.

– В этих краях редко идёт снег, – сказал он. – И это действительно Дузукалан, я узнаю его стены. И дальше, правее, видите белую полосу? Это море, в воде так играет свет, что оно издалека кажется белым.

Вячко встал возле товарищей, они выстроились в один ряд, точно готовясь к бою.

– Пойдём, что зря время терять?

Воодушевление придало всем сил, дорога легко легла под ноги.

– Нас встретит человек за городом, в рыбачьей деревушке. Там не бывает стражников, они слишком боятся духов, – предупредил княжич. – Вторак проведёт нас.

– Что за человек?

– Из купцов, он бывал в Златоборске, оброс связями. Мой отец писал ему ещё осенью.

– Вот, значит, как, – вскинул брови Синир. – У княжича есть в городе связи, а он с дружиной и не делится. Значит, мы всё-таки не идём в лоб на степняков?

– Умный в гору не пойдёт, – пробубнил Горазд. – А Вячко каждой мыслью делиться не обязан.

– Но такими – обязан, – возразил скренорец. – Мы вместе с ним идём.

– Не на прогулку, – поддержал Завид.

Вячко посмотрел на хмурые лица дружинников.

– Вы правы, да не совсем. Я рассказал всё Горазду и Втораку. Первому – потому что он мудрее и старше всех нас, второму – потому что ему знакомы эти земли и люди. Я не сказал вам ни слова, потому что мы были далеко от цели. Откуда я мог знать, что с нами случится и кто из нас дойдёт до Дузукалана? Косого убили фарадалы, а тебя, Синир, и тебя, Зуй, фарадалы тогда схватили и утащили. Что, если бы кто-то из нас попался кочевникам? Повсюду в степи есть люди кагана. Если бы один из нас угодил в плен, то смог бы он держать язык за зубами?