– Давай, пошли танцевать.
Я ожидаю, что она начнет спорить, но она улыбается так же широко, как и я, когда мы выбегаем на танцпол. Мэйси и Хадсон протягивают нам руки, и мы становимся рядом с ними как раз вовремя для того, чтобы двигаться «направо, направо, направо…».
Мы танцуем неправильно, совершенно неправильно. Половину времени Хадсон движется не туда, куда надо, а когда он движется куда надо, Иден дрыгает ногами не вперед, а назад, но это не важно. Мы с Мэйси пытаемся их приструнить, но под конец они просто делают что хотят, и получается круто.
Когда песня подходит к концу и начинает играть Slow Hands Найалла Хорана, мы сами собой разбиваемся на пары, и я вдруг оказываюсь в объятиях Хадсона. И понимаю, что думала об этом весь день, всю неделю, весь месяц, хотя я не отдавала себе в этом отчета.
И когда он смотрит на меня этими своими бездонными голубыми глазами, я могу только таять.
Я могу только пылать.
Даже до того, как он притягивает меня к себе. До того, как он прижимается ко мне своим длинным, стройным крепким телом. До того, как он ведет меня по танцполу и я опускаю глаза…
– Мы сейчас на седьмом небе, – шепчу я, чувствуя, как меня опять накрывает жар.
Он улыбается.
– Теперь ты знаешь, каково это.
– Каково что?
– Находиться рядом с тобой.
От этого его признания все во мне замирает, и я прижимаюсь к нему еще теснее, потому что желаю, потому что мне
Должно быть, он чувствует то же самое, поскольку поднимает меня все выше, выше, пока наши лица не оказываются на одном уровне, а наши тела не прижимаются друг к другу от плеч до колен.
– Привет, – шепчу я, когда наши губы оказываются в нескольких дюймах друг от друга.
– Привет, – отвечает он, когда мои ноги инстинктивно обхватывают его бедра.
Он содрогается, его глаза темнеют – это его зрачки расширились настолько, что я почти не вижу голубизну его радужек.
– Весь мир исчезает, когда ты рядом, Хадсон, – шепчу я на судорожном выдохе. – Мы одни?
Он издает низкое ворчание, и нас охватывает желание.