– Я рад, что ты перестала прятать свой шрам, – сказал он.

Я была так удивлена, что чуть не подавилась.

– Почему?

– Потому что это часть тебя. Можно сказать, самая важная часть. Ты не должна его стыдиться.

Ах да, он видел мои воспоминания о том дне. Это, безусловно, стало поворотным моментом в моей жизни, таким же, как и приезд в Иларию.

– Я никогда не стыдилась его, – тихо сказала я. – Я была воспитана так, чтобы стыдиться его, потому что это означало, что я никогда не смогу выйти за тебя замуж. Но я всегда знала, что моя мать была неправа.

– Скажи мне, – сказал он, наклоняясь вперед на локтях. – Если твоя мать была так несправедлива по отношению к тебе, почему ты пожертвовала собой ради ее свободы? Я думаю, ты была бы рада, если бы все те люди, которые плохо обращались с тобой в Варинии, наконец-то были наказаны. Я знаю, что я был бы рад.

– Они были наказаны не за то, что были жестоки ко мне. – Мои глаза нашли его. – Так?

Он на мгновение задержал на мне взгляд.

– Почему ты так ее любишь?

– Что? Варинию?

Он кивнул.

– Я всегда гадал, почему Талия так хотела вернуться туда.

– Я не могу говорить за Талию. Возможно, она скучала по своей семье или просто по родному дому. Ведь он в любом случае сильно отличался от Нового Замка.

Сирен, казалось, искренне задумался об этом.

– И все же ты вернулась.

– Ради своей семьи, а не ради себя.

– Значит, ты не чувствуешь никакой привязанности к своему дому?

– Конечно, чувствую, – сказала я, ощетинившись. – Это естественное и живое место, не похожее ни на что другое, где я была. Наши дома выкрашены в самые яркие цвета, а вода… – Задумчивая улыбка тронула мои губы просто от того, что я это представила. – Она такая голубая. Я нигде не видела такого цвета. Кроме… – Я замолчала и запихнула в рот кусочек еды. Сирен не захотел бы услышать о глазах своего брата.

– Я должен признать, что она была красивее, чем я ожидал, – сказал он. – Я хотел бы увидеть ее снова, при других обстоятельствах.