«Давай возьмем сыру с белым вином в той цветочной беседке, – предложил Ван. – Сегодня Вайнлендеры пообедают à deux».

Какое-то музыкальное приспособление исходило джунглевой дрожью, раскрытые сумки тирольской четы стояли в неприятной близости – и Ван приплатил официанту, чтобы тот перенес их столик на дощатый настил заброшенной пристани. Аду восхитила популяция водоплавающих птиц: хохлатая чернеть – черные утки с контрастно-белыми боками, делающими их похожими на покупателей (это и другие сравнения принадлежат Аде), уносящих под каждой рукой продолговатые плоские коробки (новый галстук? перчатки?), в то время как черный хохолок напоминал голову четырнадцатилетнего Вана, только что окунувшегося в ручье; лысухи (которые все-таки вернулись), плавающие со странным качающимся движением шеи, как ходят лошади; маленькие поганки и большие, украшенные гребнями и прямо держащие головки, в их манере поведения было что-то геральдическое. Последние совершали, по ее словам, чудесные брачные ритуалы, очень близко подплывая друг к дружке – так (поднимает согнутые в виде скобок указательные пальцы), вроде двух книжных подставок, между которыми нет книг, и поочередно качая головами, отливающими медным оперением.

«Я спрашивал тебя о ритуалах Андрея».

«Ах, Андрей так счастлив видеть всех этих европейских птиц! Он заядлый охотник и прекрасно разбирается в нашей западной дичи. У нас на Западе водится очень милая маленькая поганка с черной лентой вокруг толстого белого клюва. Андрей называет ее пестроклювой чомгой. А вон та большая чомга, говорит он, это хохлушка. Если ты еще раз так нахмуришься, когда я скажу что-нибудь невинное и в целом довольно забавное, я поцелую тебя в кончик носа на глазах у всех».

Искусственно, хотя и совсем чуть-чуть, не в лучшей ее виновской манере. Но она мгновенно нашлась:

«Ах, смотри, морские чайки играют в “трусливую курицу”!»

Несколько rieuses, часть из которых все еще носили свои тесные летние шляпки, расположились хвостами к дорожке, как на насесте, на идущем вдоль берега ярко-красном поручне, и смотрели, кто из них с приближением следующего прохожего не испугается и останется на месте. Когда Ван и Ада подошли, большинство сорвались и перелетели на озерную гладь; одна взмахнула хвостовыми перьями и сделала движение, подобное книксену, но решила выдержать еще мгновение и осталась сидеть на поручне.

«Кажется, мы наблюдали этот вид в Аризоне только однажды, вблизи Соленого Затона – что-то вроде искусственного озера. У наших обычных чаек совсем другие кончики крыльев».