— Как это возможно? — спросил Натаниэль. — Как Тирон так долго мог притворяться одним из нас?

Равена дотронулась до его плеча.

— Ты рассказывал, что восемь лет назад здесь, в клане, тебя пытались убить, — напомнила она. — Магию, которую для этого использовали, не смогли распознать, потому что она не принадлежала ни к одному из известных тебе кланов. Тирон тогда уже находился здесь?

Натаниэль задумался на миг, потом кивнул:

— Да. Я помню Тирона с самого детства, поэтому не могу сказать, когда он появился в нашем клане.

— Похоже, именно он тогда пытался убить тебя, — предположила Равена, а потом непроизвольно повернулась голову в сторону Аласдера и встретилась с ним взглядом: — Видимо, он уже тогда решил, что для осуществления целей Клана Смерти, вторая семья воронов во главе клана подходит им больше.

Аласдер нахмурился и отвел взгляд; его лицо выражало непреклонность.

— Я не знал, — сказал он. — Не знал, что мой отец в сговоре с Тироном.

— Я верю вам, Аласдер, — поспешно сказала Равена и с тяжелым вздохом добавила: — И еще… Я хочу попросить у вас прощения, хотя и знаю, что это ничего не исправит.

Аласдер посмотрел на нее с удивлением.

— В тот день, когда мы разговаривали с вами возле книжной лавки, я не рассказала вам всего, потому что была уверена, что Рил это сделает сам. Я всего лишь хотела заставить его почувствовать, каково это, когда тебя предают. Если бы я знала, чем обернется…

Она запнулась, но Аласдер не ждал продолжения. Спокойно и ровно он ответил:

— Я понимаю. В том, что произошло, виноваты многие. Не только вы. Поэтому я понимаю.

Равена, не поднимая на него глаз, кивнула — вспоминать о смерти Рила было тяжело. Наверное, поэтому она почувствовала облегчение, услышав, как прокашлялся, обращая на себя внимание, Марис.

— Отвечая на ваш вопрос, глава Клана Воронов… Сейчас я вспоминаю, что Клан Смерти всегда лучше остальных кланов владел магией морока, — задумчиво сказал Марис. — По сути… они владели ею в совершенстве. Все дело в исконном облике детей черной луны.

— Каков же их облик? — потрясенно спросил Габриэль.

Марис перевел взгляд на него и ответил:

— Исконный облик Клана Смерти — переменчивость. Смерть многолика, она может принять облик всего сущего. И все же, в облике детей исхода есть неизменные черты.

Перед Равеной вдруг возникло лицо склонившегося над ней Тирона — его глаза, испепеляющие ее лютой ненавистью, черные зрачки которых были охвачены золотистыми ободками с расходящимися вокруг лучиками.

«У кого я видела такие глаза?» — снова и снова спрашивала она себя, и вдруг ее осенило.