— По-дружески или по-братски?

Он улыбался. Колко, болезненно, неправильно. Лин развернулась в амаиру лицом, не желая разговаривать с отражением. Скользнула ладонями по обнаженному торсу. Легко прикоснулась губами к плоскому темному соску.

— У меня никогда не было друзей, — тихо произнесла она, не отстраняясь, согревая своим дыханием и без того горячую кожу. — Зато есть два брата. И, поверь, ни к одному из них я не испытывала ничего, что можно сравнить с моими чувствами к тебе. И трогать вот так мне их не хотелось.

Пройдясь дорожкой коротких поцелуев по его груди, Лин подняла голову. Глядя прямо в потемневшие малахитовые глаза, она первая потянулась к амаиру за поцелуем. Где-то за гранью остались мысли, что это неправильно, неприлично. Думать совсем не хотелось, только чувствовать. Горячий поцелуй и нежные трепетные прикосновения к ее лицу и шее. Им было неудобно. Ей приходилось тянуться, фениксу, наоборот, склоняться. Подхватив принцессу под попку, амаир легко поднял ее так, что их лица оказались на одном уровне, и шагнул к двери.

— Мы никого не разбудим? — спросила Лин, почему-то разволновавшись.

Трейвент остановился, видимо, ощущая ее беспокойство.

— Они не спят.

Еще один шаг к двери.

— Стой.

Лин прикусила губу. У нее остался один вопрос. Важный, ответ, на который нужно было получить сейчас. До того, как они переступят порог купальни и окажутся в спальне.

— Ответь, пожалуйста. Те чувства, что я испытываю… — принцесса с трудом подбирала слова, голос звучал рвано и отрывисто. — Они мои? Или Нел мне их внушил?

Она вглядывалась в его лицо, надеясь прочитать на нем правду. Трейвент улыбнулся. Легко, светло, правильно.

— Только твои, маленькая. Ты бы ощутила внушение, как сегодня утром.

Глава 21

Утром принцесса проснулась в одиночестве. Косые лучи бледного солнца едва золотили нижний край оконной рамы. Видимо, восходящее светило только-только оторвалось от линии горизонта. В такое время еще бы спать и спать. Ее амаинты — ранние пташки. Раньше Лин тоже всегда просыпалась перед самым рассветом. Только последнее время встать даже в такое время было для нее настоящим подвигом.

Ей было немного стыдно перед амаирами за произошедшее этой ночью. Лин уснула буквально сразу же, как Трейвент уложил ее в кровать. Последнее, что девушка помнила, это как она пыталась удержать глаза открытыми, пока Равенель, явно услышавший ее последний вопрос, заданный фениксу в купальне, что-то пытался объяснить. Кажется, извинялся в очередной раз. Видимо, это уже можно отнести к семейным традициям. Извинения.