Служба в «Белом клыке» не позволила Рэймеру увидеть, как угасала Анабель, зато на медленную смерть друга он уже насмотрелся сполна. Весь последний месяц каждый его день начинался с того, чтобы дойти до шатра принца и убедиться, что тот пережил ещё одну ночь. Целитель уже давно не отходил от наследника ни на шаг. Но то ли от такой же усталости, как и у всех, его силы ослабли, то ли организм Конрада больше не поддавался лечению. И то, что однажды поутру Монтегрейн не застанет друга в живых, стало лишь вопросом времени.

Дрейден проследил за взглядом Рэймера и подсел ближе.

— Он совсем плох, да? — спросил шепотом, покосившись на сопровождение наследника, чтобы убедиться, что они находятся на достаточном расстоянии от них и не могут подслушать.

Монтегрейн поморщился.

— Он вчера утром меня не узнал.

Брови счетовода поползли к черным кудрям, как всегда, в беспорядке падающим тому на лоб. Не волосы — а спиральки.

— Потом сообразил, сам испугался, — продолжил Рэймер. — Ну ты понял… — Не стал договаривать.

С тех пор, как Конрад начал терять связь с реальностью, Кристис Дрейден остался единственным, с кем Монтегрейн мог поговорить не с позиции командира и подчиненного, а просто по-человечески. Единственным, кому он стопроцентно доверял.

— Ты отправил письмо его величеству?

— Отправил, — мрачно кивнул Рэймер и замолчал.

Король не ответил. Второе письмо. И в ответ — тишина. Ни подкрепления, ни поставок продовольствия — Мирея словно забыла о своей армии. Раненых увозили на юг королевства, куда-то вблизи владений Грерогеров, но если раньше подлечившиеся возвращались, то в последние месяцы словно пропадали бесследно. И оставалось лишь гадать, добирались ли пострадавшие до Миреи или же были перехвачены и убиты врагами. Письма, которые Монтегрейн пытался отправить тем, кто туда уехал, так же уходили в никуда.

Корреспонденция совершенно точно отправлялась, дар работал, резерв тратился. Но достигала ли она адресатов, или хитрый Натаниэль перекрыл только входящую почту? Не могли же все, кому они писали, одновременно погибнуть или объявить им бойкот. А значит, чья-то магия блокировала отправку или получение сообщений. Чья — можно было даже не гадать. Связываться с таким сильным противником изначально было провальной затеей. Но Роннер Третий продолжал настаивать на своем. Если бы он таки уже заключил мирное соглашение с аренорским королем, это известие уж точно было бы доставлено.

Но писем не было. Как и любых других вестей и помощи из дома.

И Рэймер принял решение не просто отступать — уходить к Мирее. Пусть его обвинят в дезертирстве или в чем еще пожелает Роннер Третий. Но если его сын по состоянию здоровья уже не мог отдать подобный приказ, Монтегрейн был обязан это сделать, чтобы спасти тех, кто еще жив.