Все это время Олли и Ронни, оба взъерошенные, взволнованные и как никогда похожие друг на друга, держали ворота запертыми и пытались урезонить разбушевавшихся крестьян через них.

Во двор выскочил Дрейден. Однако был послан собравшимися людьми далеко и надолго и не в самых вежливых выражениях. Потом был послан повторно — уже вышедшим на улицу Монтегрейном, велевшим отпереть ворота. Кристис пытался спорить о том, что это небезопасно, получил, если Амелия верно расслышала, ещё одну нелитературную фразу в свой адрес, после чего отошел и больше не мешал.

Рэймер вышел. Один. К разъяренной толпе, сжимающей в руках острый сельскохозяйственный инвентарь, бликующий в лучах восходящего солнца — это было и красиво, и жутко.

Мэл сама не заметила, как смяла в кулаке ни в чем не повинную штору, с замиранием сердца глядя на происходящие за воротами события. Ведь стоило одному из этих людей перенервничать…

Это заняло почти час. Крестьяне ушли, а Монтегрейн вернулся, по-прежнему один, цел и невредим. Только с бледным и усталым лицом, будто бы он не только что встал с постели, а не спал по крайней мере несколько суток.

— Крист! В кабинет! — рявкнул и, с силой впечатывая наконечник трости и подошву сапога на здоровой ноге в плиты двора, направился к дому.

Мэл благоразумно спряталась за шторой.

В тот день она больше не видела ни мужа, ни Дрейдена. А вечером, когда пришла к комнатам Монтегрейна, чтобы заняться его лечением, ей не открыли: на стук никто не ответил — хозяина не было. Амелия ушла к себе и сильно подозревала, что Рэймер и Кристис провели в кабинете всю ночь…

— Крестьяне успокоились, — ответила она Гидеону.

Он обернулся на нее через плечо, одарил снисходительным взглядом и улыбкой.

— Пока, — произнес весомо.

Так вот оно что… Что-то подобное Мэл и подозревала — то, что СБ приложила руку к проблемам Монтегрейн-Парка. Но, что Гидеон еще и намеренно спровоцировал крестьян, стало для нее неприятным открытием.

Будто загоняет дичь…

А СБэшник резко отвернулся от окна и шагнул к Амелии. Ей пришлось встать, чтобы не позволить ему подойти и нависнуть над ней, пользуясь высотой своего роста и коротких ножек дивана.

— Он нервничает?

Она хмуро смотрела в ответ.

Гидеон скрипнул зубами.

— Еще раз спрашиваю. Монтегрейн занервничал?

Нет, Рэймер не нервничал, он злился и уставал — вот что она видела.

— Вероятно, — ответила вслух.