Рэймер скептически посмотрел на него в ответ, мол, что за бред ты несешь? И спрыгнул вниз.

Когда через несколько минут целитель Зиден забрался в телегу, принц был уже мертв — выпил то самое лекарство из зеленого флакона, которого нельзя было единовременно принимать больше трех капель.

Выпил все…

Глава 33

Глава 33

— Конрад покончил с собой.

Ровный голос и спокойное лицо, разве что, произнеся это, губы сжались слишком плотно. И взгляд — куда-то в пустоту, не на нее и не на окружающую обстановку. В себя? В прошлое?

— Почему?

Она уже получила ответ, нужно ли бередить старые раны? Амелия не знала, как будет правильно, но промолчать было нельзя, а сказать стандартное «соболезную» не повернулся язык.

Как она и рассчитывала, ее вопрос вернул собеседника в реальность. Он перевел на нее уже осмысленный взгляд, чуть улыбнулся — устало. Покачал головой.

— Не знаю… — Поморщился, сжав зубы. — Опять.

Мэл поспешно встала. Почему-то компресс с ее кровью вызывал жжение не сразу, причем каждый раз через разные промежутки времени, и она никак не могла понять, что это означало и чем вызвано.

Амелия убрала тряпку, еще раз внимательно посмотрела место поражения и аккуратно стерла чистым полотенцем кровавые разводы. Отошла к столу, а Монтегрейн сразу же опустил штанину и сел.

— Не знаю, — повторил, когда Мэл была уже уверена, что щекотливая тема закрыта. — Он привык к своей физической неполноценности, но к концу войны стало отказывать не только тело, но и голова. Он стал терять связь с реальностью. — Невеселый смешок. — Конрад всегда говорил, что мозг — самое ценное, что у него есть. Так что, возможно, он просто не вынес эту потерю. А может, решил, что так будет проще передать мне полномочия, чтобы я руководил отступлением без оглядки на недееспособного главнокомандующего. А может…

Рэймер замолчал. Амелия обернулась: он все еще сидел, смотря куда-то в пол и кусая губы.

— А может, мне нужно было подумать, прежде чем вываливать на умирающего неприятную правду, — все же закончил мысль. Почувствовав ее взгляд, поднял на нее глаза, криво улыбнулся. — Правда, оказывается, не всегда во благо.

С этим она не могла поспорить. В итоге именно правда убила ее собственного отца. Кому нужна эта правда, если тот, кто ее слышит, не может этого вынести? Но является ли благом ложь во спасение, когда тянет за собой цепочку других сломанных судеб? Увы, на этот вопрос у нее тоже не было ответа.

Все-таки сказала:

— Мне жаль.

Отвернулась, продолжила прибирать за собой на столе.