Конрад тяжело сглотнул и обреченно прикрыл глаза.

— Я убил невиновных, — пробормотал обескровленными губами.

— И нарушил слово, данное мною старосте от твоего имени, — мрачно добавил Рэймер. Принц окончательно побледнел. — Но все не так плохо, — продолжил Монтегрейн, поняв, что ещё немного и перегнет палку. — Деревенские сами пришли к нашему лагерю, этому есть свидетели с обеих сторон, поэтому наши действия не расценят как нападение на мирное поселение. Будем настаивать на защите лагеря. — Конрад кивнул, не открывая глаз. — А Бриверивза, если тот все-таки выживет, ты сможешь отдать под суд.

— Нужно было сделать это в прошлый раз, — пробормотал принц, наконец открыв глаза, но устремив взгляд куда-то в стену кузова.

Рэймер не стал комментировать это утверждение — все и так было ясно.

— А ещё люди ожили, увидев, что ты пришел в себя и кинулся на их защиту, — решил добавить хоть что-то хорошее. — Так что боевой дух приподнят как никогда. Все не так плохо.

На сей раз Конрад скосил глаза в его сторону.

— Будешь утешать?

Монтегрейн заткнулся. И правда, звучало бредово. Но что делать, если по-другому хоть вой?

— Разберемся, — сказал затем примирительно. — Сейчас главное — убраться из Аренора.

— И, я так понимаю, отступали мы и без моего приказа? — снова прочел между строк принц.

— Я взял решение на себя, — признал Рэймер.

Конрад снова зашелся лающим кашлем, схватился за шею, силясь продышаться.

Телегу опять тряхнуло. Фляжка, громыхая металлическими боками по доскам, покатилась по полу и на мгновение замерла только у противоположного бортика. Потом опять подпрыгнула и понеслась обратно. Монтегрейн поймал ее, когда она подкатилась к его ногам, открутил и поднес к губам принца.

— Не могу… больше… пить… эту… отраву, — выдавил из себя тот, когда снова обрел способность дышать.

Рэймер с сомнением покосился на фляжку в своих руках и тоже сделал глоток. Горло обожгло горечью не хуже крепкого алкоголя. Он поморщился и закрутил крышку — от греха подальше. Принц прав — гадость ещё та.

Телегу по-прежнему качало, хотя запряженная в нее лошадь и не думала спешить — шла размеренным шагом, вот только дорога была слишком размыта недавними дождями, и колеса не катились, а только и делали, что прыгали из ямы в яму. Конрад попробовал приподняться, но его попытка не увенчалась успехом — рухнул обратно на подушку, а на бледном лбу выступила испарина.

Монтегрейн взял лежащее рядом втрое сложенное одеяло и подсунул принцу под спину. Тот благодарно кивнул.

— Нас никто не слышит? — спросил вдруг Конрад, понизив голос.