В каждом прошлом Диворандо Финестра и Фонте выживали и уходили.
Уйдут ли они сегодня?
Хоть один из них?
Она протянула руки Йозефу и Камарии.
Чувствовать себя неловко в ожидании смерти казалось абсолютно нелепым, но Алесса переступила с ноги на ногу и уставилась в землю, когда в очередной раз выпустила руки друзей. Оценивать расстояние через океан было сложно, и она продолжала действовать преждевременно. И каждый раз, когда брала их за руки, сдерживая свою силу, армия топала ногами и стучала оружием, отчего спустя еще десять минут без нападения ситуация становилась еще более неловкой.
Когда Алесса снова опустила руки друзей и тряхнула ногами, разминая их, Данте отделился от линии Фонте и подошел к ней. Он приподнял защитный щиток, явив карие глаза, очарование которых подчеркивали взъерошенные темные волосы, и улыбнулся своей хитрой усмешкой.
Встав настолько близко, он закрыл ей обзор на все происходящее – на несколько вдохов исчезли и армия, и поле боя с оружием и бойцами. Лишь безмолвный океан за спиной и ветер, бросающий в лицо выпущенные пряди волос. И Данте, двигающийся так осторожно, чтобы никто не заметил, как он сжимает ее руку между их телами.
– У тебя получится.
– Знаю. – Алессе удалось удержаться, чтобы не кинуться в его объятия.
Потому что она должна была. Порой в жизни имело значение лишь одно – необходимость. Алесса любила свой дом. Ей нравился народ Саверио. И она защитит их любой ценой. Это казалось таким простым сейчас. Совсем недавно она об этом даже не думала, но прошлый месяц напомнил ей о любви, о чем она больше никогда не забудет.
Саверийцы не должны ее любить, или защищать, или что-либо отдавать взамен. Финестра любила остров, как мать любит ребенка, без условностей и корысти. Как Алесса любила Данте. Если бы он не пришел или не ответил на ее чувства, она все равно любила бы его до последнего вздоха.
Любовь не знала условностей. Она просто возникала.
– Я буду прямо за тобой, – сказал он и поцеловал руку.
Снизу донесся крик, но рой еще не подлетел.
Сбитая с толку, Алесса обернулась и увидела мужчину, пробирающегося сквозь толпу. Солдаты пропустили его.
Им не стоило этого делать.
Сорок девять
Сорок девять